Минуло уже десять дней, как драгоценная Верочка сломала себе хребет в трех местах, с раздроблением некоторых позвонков в мелкую крошку. Сергей Петрович был вне себя от горя – он ходил по комнате от двери к окну, время от времени поглядывая на улицу. Там было пасмурно, моросил мелкий дождь, аккурат под стать настроению. Неделю он провел в травматологии, не на секунду не отходя от любимой. Теперь они были дома, все время вместе.
Верочка безжизненно возлежала, отливая синюшностью, без явных признаков жизни. Врачи не скрывали особо: положение очень серьезное и никто не гарантирует, что Верочка когда-нибудь придет в себя и будет функционировать. Сергей Петрович тревожно плюхнулся в потертое кресло, обхватив плешивую голову левой, неповрежденной рукой, в который раз прокручивая перед собой события страшной трагедии…
А ведь все было так замечательно в то утро! Чудная майская погода вырвала их ото сна раньше обычного. Сергей Петрович бодро подскочил с постели, одним движением раскинул шторы в стороны и, улыбаясь ласковым лучам светила, выпалил:
— Верочка, моя драгоценная, ты как хочешь, но сейчас мы завтракаем и отправляемся в парк на прогулку! Не-пре-мен-но!!! – комично отчеканил он, одергивая коричневые семейные труселя. Затем подмигнул загадочно и, придерживая край шторы, проговорил, понижая голос почти до шепота:
— Там такие густые заросли, в парке… Мы будем предаваться страсти в считанных метрах от гуляющих!
Сергей Петрович раскатисто засмеялся, убегая на кухню. Оттуда послышалось шипение воды падающей в пустой чайник, сквозь которое терялся голос хозяина квартиры:
— И пусть, Верочка, пусть! Пусть они там ходют-бродют со своими детьми и собаками.. Пусть им будет невдомек… А мы будем счастливы! Да-да, прямо у них под носом! – и снова раскатистый хохот…
Последнее время Сергей Петрович замечал явную ревность Верочки к соседке Наденьке – совсем необоснованную! Нет, не сказать, что Наденька была ему не симпатична, напротив, она очень походила на драгоценную Верочку. Но сходство только и ограничивалось что внешностью: не было в соседке той тонкой чувственности и трепета, что так свойственна была ей, единственной и такой ревнивой. Наденька бросала косяки, едва ли завидуя их счастью, но подтрунивать над соседкой была рада всегда. Раздражение приходилось гасить этакими эмоциональными всплесками, которые Сергей Петрович вынужден был придумывать день ото дня.
В то злополучное утро, влюбленные, хохоча и предвкушая, сбегали вниз по лестнице, когда неожиданно открылась дверь, оббитая жестяными полосками. Сосед выводил на прогулку своего дородного, злобливого до любого лишнего движения ротвейлера. Тот рыкнул, Сергей Петрович неловко махнул пяткой мимо очередной ступени – нога подкосилась. Всей своей 90-килограммовой тушей он навалился на драгоценную Верочку, кубарем скатываясь с ней по лестничному маршу. Пес бесновался, его зловещий лай еще долго и гулко стелился по обшарпанным стенам…
Сильное желание явилось именно на одиннадцатый день. Если не сказать – похоть. Один из самых страшных грехов, разрушающих мозг человеческий.
Наденька уже не стеснялась заходить все чаще и наглее. Она открыто расхаживала по квартире, хозяйничая на кухне, заглядывая в глаза несколько растерянному мужчине. Поглаживая хозяйскую лысину, она непременно останавливала бесстыжий взгляд на Верочке. Жалость, помноженная на триумф понятной только ей справедливости, уже без особых препятствий толкали ее в собственные, расставленные повсюду сети сладострастия. Сергей Петрович сопротивлялся все более вяло и слабо. Его глаза вспыхивали сначала в сторону, тайком от Наденьки, а затем уже откровенно и сально. К вечеру он жадно лобзал все интимные Надькины местечки прямо в присутствии драгоценной Верочки – и совсем не важно, что она была все еще без сознания!
Все произошло быстро, с каким-то остервенением. Сергей Петрович ревел, разбрасывая белесые капли по ковровому покрытию. Спустя минуту ему было уже стыдно и больно, но дело сделано. Проклятая страсть — сладкая страсть, мать ее!
Потянулись дни…
Верочка лежала на столе, вытянувшись во всю длину перед глазами Сергея Петровича, нервно подергиваясь. Совсем недавно сознание стало возвращаться к ней. Она шептала время от времени:
— Сережа.. очень чешется, очень… Я прошу тебя, сделай что-нибудь…
Тут же появлялась Наденька. Она издевательски постукивала пальцами по загипсованному телу соседки, и лишь вдоволь насладившись своей властью, медленно просовывала палец под панцирь гипса, почесывая несчастную. Сергей Петрович участливо стонал. Сначала от благодарности, а уже через несколько минут от гнусного, беспардонного очередного наслаждения.
Драгоценная Верочка бессильно плакала…
