RSS
 

Archive for the ‘Эротика’ Category

Настроение

13 Сен


На уровень ниже нуля настроение падает,
сезон, из-под носа сорвавшись мотает удочки.
Работа, и правда не волк — и косыми взглядами
на лес не посмотрит, лишь скажет: сыскали дурочку…

И будет давить трудоднями больное темечко,
дразнить бабьим летом и небом открытым солнечным.
А мимо мелькают тела загорелых девочек,
рождая иллюзию счастья в задворках горечи…

 

Полет над городом

23 Авг

Поучаствовал тут недавно в конкурсе на одном ресурсе. тема – стихотворение по мотивам картины М.Шагала “полет над городом”
призовое место не занял, но.. стих размещаю.

Я ненавижу этот мерзкий город…
Кривой наследник криворуких зодчих.
Он словно замер… Взять бы так за ворот —
да вытряхнуть убогость, между прочим!

Но день придет, я вырвусь на свободу
и наплюю на бездорожье с неба —
Ведь буду лёгок… вздутый кислородом,
как чертов шарик, попирая небыль
о том, что человек совсем не птица…
Да… мы взлетим – ты только стань на крышу
взбежав по лестнице, что часто снится
с тобой на ней… Во сне ты лезешь выше.

И я, заждавшись, подхвачу на руки —
взметнусь, как стриж лихой, срезая воздух..
И там, вверху, вздохнув – узрев округу –
ты выкрикнешь уверенно, как лозунг:

«Падите прахом, мрачные заборы,
что держат взаперти мои желанья…
И стерегут дурные разговоры
одних и тех же человеков странных!»

А я смеяться стану… Ветер жадный —
снесёт в секунду взлёта эйфорию…
Прижму тебя покрепче: «Белла, ладно…
Махни рукою – мы летим в Россию!»

июль 2012

 

В рамках вечности

27 Май


Тихо в ванной. Казалось, пустые головы
ни о чем и не думали, зубы шкерили…
Так стояли мы долго телами голые –
две частицы огромной былой империи.

Но твои голубые глаза безумные
призывали отбросить обет бездействия,
рисовали картины с боями, штурмами —
и метались в них молнии, копья, лезвия…

Я боролся с шайтаном проклятым струями,
что пускал на живот себе и конечности
ледяным беспощадным потоком. Думали
об одном да о том же мы в рамках вечности.

Всё… конец. Колыхнулся булат болезненно,
нарушая, врачами покой предписанный…
Грянул бой, о котором плутовка грезила,
о котором пустой головою мыслила…

май 2012

 

Ливерная трагедия /письмо/

31 Мар


Уважаемый мой, замечательный виртуальный друг, Захаров!
Пишу тебе сие вынужденно-болезненное письмо, заранее зная, что не успею получить ответа — ибо трафик моего смартфона (единственно, что осталось у меня ценного после страшного, со мною случившегося, происшествия) на исходе. Да и зарядки хватит часа на полтора. Посему, сообщаю тебе, уповая на продолжение беседы уже с глазу на глаз, живьём, так сказать, в Москве. У тебя дома. Знаю, ты сейчас крайне удивлён моим долгим молчанием, взорвавшимся теперь этаким письмищем, но, молю Бога,и тебя, чтобы не прогнал меня прочь, а приютил хотя бы на первый срок, да подсобил в жизни дальнейшей. Ибо здесь, в провинции, житья мне нет и не будет боле. ОНА достанет меня везде влиянием своим, унизит, и не даст воли. Ты наверное хочешь узнать, что же произошло? И имеешь на то право. Так вот…

Помнишь нашу душевную беседу о предпочтениях в пище? Конечно помнишь. Мы ещё, скрывая неловкость и стыд, признались друг другу в пристрастии к ливерной колбаске, ггггг. Да, такое дело.. Очень уж вкусна она, когда свежая, да с охотки. Так вот, подключи фантазию, и, проводя аналогию — представь себе всю глубину (ширину, долготу… да что хочешь, в конце концов) случившегося со мною. Я ведь не рассказывал тебе, Володя, как выбрался в люди… Мне и сейчас неловко, да уж ситуация загнала в угол — не дай Боже. Так вот, я был бомжем. Да-да… в это трудно поверить, но в рассвете лет — я оказался на улице — без крыши над головой, без друзей и родных. Это долгая история, расскажу при случае. Сейчас же я оттолкнусь от момента, где мы с тобой пересеклись после нашего с тобой виртуального знакомства. Ты много узнал обо мне: о моем успешном бизнесе, моей породистой собаке, моём большом уютном доме, и в конце концов, о моей молодой красавице-жене Сонюшке. До сих пор в памяти твои многочисленные восхищения и заборы восклицательных знаков под её фотографиями в социальных сетях. И ты был прав! Она — чудо. Она — ангел, а я глупое порочное дерьмо, которое теперь она (имея все основания) пытается утопить навсегда. Я же всплыл снова, и, барахтаясь теперь, скрываюсь от гибели…

Она была в полном отчаянии, когда подобрала меня на улице — я часто мыл ее машину, пытаясь заработать на еду. Она улыбалась мне, вкусно пахла и давала много денег. Доллары, в основном. Ее предыдущий муж умер от инсульта, прожив с нею не больше года, и оставив огромные деньги. Однажды, будучи в подпитии, Соня подошла ко мне, сидящему во дворе у ее дома. Я сидел на детской скамейке и жрал ливерную колбасу, вприкуску с батоном и запивая кефиром. Соня сморщилась брезгливо, глядя на мой незатейливый обед, но поманила меня за собой прелестным наманикюренным пальчиком. Она пригласила меня к себе домой, якобы отремонтировать смеситель в ванной. Таким образом, я впервые оказался в ее огромной квартире. Со смесителем было все в порядке, и Соня призналась мне, что очень одинока, и не может подпустить к себе никого из мужчин ее теперешнего круга, потому как сама из низов. Я ей понравился. Она отметила мой интеллект и умение вести беседу. А когда я вышел из ванны, благоухающий дорогими шампунями и причёсанным — она была ошеломлена! Дальше, друг мой, ты можешь догадаться. Мы стали жить вместе, а через год расписались. Я занимался управлением ее дел — ведь Соня часто уезжала по бизнесу в разные города. У нас было полное доверие. У нас было единение душ. У нас было самое главное — любовь…

И вот так, душа в душу, мы прожили почти два года. Понятно, я стал совсем другим. Я позабыл всех своих уличных знакомцев и стал вникать в суть другой жизни. Я питался в лучших ресторанах, крутился в престижных кругах. Я обрастал важными знакомствами и связями. Я ездил на дорогой машине, имея полную свободу действий, и казалось, должен быть счастливым, но… Но что-то, Володя, угнетало меня. Только такой идиот, как я, мог воспротивиться произошедшему со мною чуду, хотя бы мысленно. Я же пошел дальше…
Раз в три дня нашу квартиру прибирала невзрачная и довольно потасканная жизнью уборщица. Зинаида. Я жалел ее (видно узрел в отражении ее глаз — себя недавнего), давал сверхурочные. Однажды, Зина расплакалась среди уборки. Взахлеб! Что-то у неё там произошло в семье. Жены не было. Я стал утешать женщину, и, уж не знаю, как это произошло — я обнял ее и… поцеловал — чёрт меня дери! Ты скажешь — и что? Поцеловал, да и ладно.. Любишь-то ты её — молодую красавицу. Так и есть, Володя — ты будешь прав. Но меня потянуло к этой женщине со страшной силой. Незаметно для себя, я стал подгадывать время, чтобы жены не было дома — и я мог оказаться наедине с Зиной. И я таки добился своего! Это был скоротечный примитивный секс в кладовке, или в ванной. Раз за разом, я делал это, затем отводил глаза и убегал из дому. Мне было противно и стыдно, но я возвращался вновь и вновь к этому идиотизму. Зина была уже и сама не рада — она стыдилась и пыталась закончить эти, не пойми что, отношения. Она пригрозила мне уйти, если я не прекращу. Я был в отчаянии. Я не знал, как мне убить в себе эту зверскую страсть — и я таки пообещал ей… но только не сегодня. Сегодня, я хочу сделать это в последний раз. И всё…
Соня уехала. Я сидел на диване и ждал — с минуты-на-минуту, должна была появиться Зина. Она была пунктуальна, а сегодня почему-то задерживалась. Наконец, щёлкнул дверной замок, и… Передо мною возникла Софья. Представь! Я стал что-то лепетать, жутко палиться. Моя щека задёргалась. Соня стремительно вышла, а когда вернулась — стала избивать мою морду длиннющей палкой ливерной колбасы. Да, Володя, в мою жизнь, так же стремительно, как пропала — вернулась симпатичная нам с тобою колбаска. Вонючие ошмётки летели в стороны, а я, не вымолвив и слова — вылетел прочь, едва обувшись и прихватив с собою смартфон.
Но это не всё, как ты верно догадался. От меня отвернулись все — и я по стремительной воронке покатился ко дну пропасти, откуда меня совсем недавно извлекли. Я недооценил влияния и беспощадной мести обиженной, но сильной женщины…
Володя, извини, мой аппарат пищит требуя пищи, посему поспешу отправить тебе сею депешу в срочном порядке. Мой поезд, билет на который был куплен на последние гроши, тронется вот-вот. Завтра, в 19-30 московского времени, я выйду на перрон Казанского вокзала. Всю дорогу я буду молиться на твою, Владимир, благосклонность и уповать на милость твою и Господа нашего. Твой ****

p.s. Ты обещал мне охоту.

p.s.2 Прошу тебя, друг.
Никогда не предлагай мне ливерки, по известной теперь уже причине.
Думаю ты не удивишься, если я сообщу тебе — я её ненавижу!
*грусный смайлег*

 

cherchez la femme

11 Мар


Я задыхался без любви, вплотную доходя до ручки. Судьба шептала:

«c’est la vie. Не любят долбоёбов сучки.»

Не ел, не пил, почти six jours … И как-то, в понедельник, вроде, возник оранжевый ажур перед глазами, в огороде… Покорно полетел в кювет, где в грядках дозревали тыквы. И больно было голове — она к паденьям не привыкла.

Казалось, отходил мой дух; казалось, смерть в затылок дышит… И где-то вдалеке петух кричал всё тише в свете рыжем. Я коченел и слаб в траве, прощаясь с беспонтовой жизнью —
как в ухо впилось мне:

«Привет…
Mon cher ami , mon dieu… Я — Лиза…»

И приоткрыв заплывший глаз, я среагировал на голос — всем телом девушка тряслась, зелёный поправляя волос. Красивой талии изгиб венчали полужопий формы, перетекая в две ноги оранжевым огнём задорным. Я, откровенно, прихуел, когда красотка подкатилась, и в жарком извороте тел со мной сомкнулась… смялась… cлиплась…

Теперь мы вместе навсегда! Мой рыжий глюк, пришедший чтобы беда мне стала — не беда, когда вонзаюсь тыкве в жопу…
Я счастлив! И идёт к хуям та данность, что лежу в дурдоме… Друзья, всегда cherchez la femme — и одиночество не тронет.

август 2011

 

Улыбка Фёдора Двинятина

14 Ноя


Вера ещё разок, с усилием, даже с каким-то остервенением прижалась к спине мужа. Потом звучно поцеловала его между лопаток, и наконец, откинувшись на свою половину кровати блаженно улеглась на спину. Улыбка не сходила с раскрасневшегося лица. Взгляд хаотично блуждал по трещинкам на потолке — это слегка возвращало ее в состояние общепринятой нормы, но подсознанию безгранично хотелось продлить эйфорию от недавнего затяжного оргазма. Муж заворочался, сонно взревел, обдав Веру свежим перегаром. Она тихонько засмеялась, передразнивая его бормотание:

— Мна-мна-мнаааа… Ыыыыыыыыыррр… — дурачок ты мой ученый, знал бы ты, что ты сейчас для меня сделал! Спишь?.. Ну спи.. спи.
Вера поднялась в постели, собрала растрёпанные волосы в тугой конский хвост. Немного посидела и отправилась на кухню — чертовски захотелось пить. Там она налила в стакан отфильтрованной воды, но пить передумала. В холодильнике оставался недопитым её любимый вермут «бьянко». Почему бы и нет?
Компьютер все ещё работал. Вера сделала несколько жадных глотков из конусного бокала, и поставила его на край стола. Подёргав мышку, она заставила вспыхнуть экран монитора. Фёдор Двинятин застенчиво улыбался, как прежде, но в его взгляде Вера уловила лёгкий укор. Ей стало немного неловко, и она перешла на другую вкладку. Попыталась что-то читать в форуме сетевых литераторов, но поняла, что находится где-то далеко от событий слюнявого ресурса. В одной из тем, обсуждался оргазм и его роль в жизни женщин. Вере захотелось сострить, похвастаться даже… но она передумала. Мысленно возникла укоризненная улыбка Фёдора… Вера даже немного расстроилась. Рука с мышкой потянула стрелочку к знакомой вкладке…
Фёдор блестел толстыми стёклами очков, короткие усики недовольно дыбились. Он как будто говорил тихим шепотком:

«Ну как же так, Верочка, как же так? Ты ведь подавала такие надежды… Ты такая умница, Вера! Ты такая…»
Неожиданно для себя Вера склонилась к самому экрану и вскрикнула:

— Да пошёл бы ты нахуй, Фёдор! Толку-то с тебя? Толку?!.. И не надо так на меня смотреть.. Жену свою сканируй — ясно?.. Я тут сама разберусь… Хм…

Вера уверенно удалила все закладки, связанные с недавним кумиром, отметив для себя, что в этот раз она больше не сожалеет об этом. Затем зашла в форум, не читая ленту написала:

«Вы все фригидные суки! Имхо.»

И выключила компьютер.

Муж развалился посреди постели. С трудом передвинув его на свою половину, Вера забралась под одеяло и прижалась к горячей спине. Подушка пропиталась перегаром. Вера закрыла глаза, жадно впитывая ноздрями этот, ставший таким вожделенным, аромат. Ни один одеколон или туалетная вода теперь не смогли бы на нее подействовать так возбуждающе.

«Наверное я сумасшедшая, — думала Вера, поглаживая влажность трусиков, — да по мне бы любой Фрейд диссертацию мог написать…»
Эта мысль так раззадорила, что она не заметила, как к ней подкрался и тут же с головой накрыл неистовый оргазм. Впервые, за последние годы, она не думала о Фёдоре…

***
Вера выскочила замуж студенткой, совсем юной и неопытной. Муж, он же её первый мужчина, был подающим надежды молодым учёным в отрасли металлургии. Он часто пропадал в командировках, надолго оставляя Веру в пустой квартире. Поначалу она думала, что скоротечный и редкий секс — есть норма в отношениях. Она любила мужа, ждала его и обхаживала с большой нежностью, ласкала. В постели он быстро кончал, целовал её, почему-то всегда в лоб, и тут же — засыпал. Вера принимала это как должное, и была, в общем-то, счастлива. Пока не появился он…

В университете Вера участвовала в популярном проекте «Что? Где? Когда?». Компания сколотилась неслабая — рвали всех подряд. Когда Вера была на четвертом курсе, курировать команду пригласили знаменитого выпускника университета, кандидата филологических наук, доцента, Двинятина Фёдора Никитича. Вера потеряла голову… Она боялась на него даже взглянуть. А Фёдор залихватски шевелил усами, складывая губы трубочкой, инструктировал команду. Вера не пропустила ни одной передачи с его участием — то время для нее было сродни общения с Богом. Однажды Фёдор остался в кабинете наедине с Верой. На несколько минут. Тогда он улыбнулся и сказал:

— Вы подаёте большие надежды, Верочка. Вы такая умница… Вера. Вы такая… — его очки блистали, глазки-пуговицы буровили насквозь. А эти усы… Они так шевелились над верхней губой, что расшевеливали маленьких «шуршунчиков» внизу живота.
А потом команда проиграла с треском. Фёдор уехал, но наглухо засел в сердце молоденькой студентки.
Муж работал. Отсутствовал. Вера стала холоднее к нему, но он этого не замечал. Его всё устраивало. А Веру обуревала тоска. Она продолжала следить за жизнью Фёдора — радовалась за него, ревновала, собирала вырезки. Собирала и прятала. А потом появился интернет. Теперь Вера могла прокручивать видео и мечтать более тщательно, что она и делала. И однажды она испытала настоящее наслаждение…

Тогда она поняла, что у них с мужем что-то не так. Нужно было что-то менять, она это понимала — но что? Для начала, Вера настояла на том, чтобы муж отпустил усы. Она сама ухаживала за ними, стригла, как надо. Ночами гладила их в темноте, закрывая глаза. Иногда ей удавалось дойти до — «вот-вот», но… Но учёный кролик пыхтел в ухо, в одной и той же позе, и «вот-вот» снова и снова откладывалось на потом. Это угнетало.

Как говорят : «не было бы счастья, так несчастье помогло».

Конечно, это сущая глупость и кощунство, но всё же.
Мужа сократили в процессе стремительного роста карьеры, и он, банально — запил. Пьяным плакал, валялся по полу, целуя ноги жены. Это было так трогательно. Вера гладила его по голове, подставляла руки под поцелуи. Усы приятно щекотали ладошки, Вера вскрикивала и тащила мужа в постель. И теперь его хватало на много дольше. На мноооого! Наконец она узнала, для чего же все-таки нужен секс. И пускай супруг тут же засыпал — это было не важно. Контраст был разительным.
Вскоре он нашёл себя в бизнесе и обрёл былую уверенность в себе. Но теперь всё было под контролем. Вечерами Вера настаивала на двух-трёх рюмашках коньяку за ужином — он и привык. Вот и она стала привыкать…

***

В последствии усы были сбриты, а папка с вырезками из журналов, отправилась пылиться в комод.
Беременная Вера сидела у телевизора, перебирая пультом управления каналы. Картинки на экране мелькали, пока взгляд не выхватил нечто, что заставило её вздрогнуть. Вера вернулась на пару нажатий назад.
Бородатый Фёдор Двинятин вёл какую-то культурологическую программу, смешно зыркал глазами сквозь очки и шевелил округлёнными, как обычно, губами. Передача заканчивалась. Фёдора показали крупным планом — он прощался со зрителями, желая им всякие банальности.

А потом он улыбнулся ей…

 

Губы

08 Дек

Голые ноги секретарши Наденьки опять не давали покоя весь день. Иван, в который уже раз покосился на тренированные загорелые икры, мелькавшие из кабинета в кабинет, вздохнул, и вышел на улицу. Обед.
Есть не хотелось. Иван прошелся по тротуару, вдоль здания фирмы, а потом решительно свернул в скверик поблизости. Там, удобно развалившись в изгибе парковой скамьи, он ослабил тиски галстука и, запрокинув голову на округлую древесину спинки, прикурил сигарету. Стоило закрыть глаза – тут же вернулся навязчивый образ Марины. Только теперь он был не таким отчётливым, как в первые месяцы после разрыва… Он был размытым, словно на фотографии плохого качества. Но он, этот чёртов образ, по-прежнему делал ему минет – и забыть это было невозможно. Так, как это исполняла Марина, мало кто мог…
Иван незаметно направил возникшую эрекцию набок, и нервно сплюнул под ноги. Он был зол. Зол на то, что не мог забыть её. На то, что не кем было её заменить – Наденька конечно хороша, но её прёт шеф. На то, что, собственно, Марину – теперь дрючит его же одноклассник Филипп, которому Иван пытался накостылять, но в итоге позорно получил по ушам сам. На её глазах. На то, что он в итоге стал завсегдатаем порно-сайтов… и дрочил часто и безбожно. Он снова прикрыл глаза, пытаясь поотчётливей вспомнить лицо бывшей возлюбленной. Прошло минут пять – он задремал. Лицо Марины так и не проявилось. Оно бесформенно расплылось, а затем, превратилось в подобие губ. Таких пухлых и тёплых… Губы увеличивались в размере и улыбались. Послышался голос…

— …и это ещё не все. У нас имеется и более серьёзная литература. Вот, например…

Иван вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Перед ним стояла девица лет восемнадцати-девятнадцати. Она, то и дело наклонялась и копалась в увесистой параллелепипедной сумке, что стояла у её ног. Проворно извлекала оттуда очередной предмет будущей макулатуры и… говорила… говорила…
Девица была рослая, с какой-то нескладной фигурой. Казалось, длинные, обтянутые джинсами бёдра были взяты у одной особи; тело, с и плоским, татуированным вокруг пупка животиком – у другой; а большеглазое, с маленьким курносым носиком лицо – у третьей… Но это все терялось, как только взгляд попадал на её губы. Это нечто! Они были такими нереально пухлыми и сочными, что Анджелина Джоли, появись она сейчас тут – показалась бы обладательницей губ Валентина Гафта! К тому же, маленький скошенный подбородок, еще больше подчёркивал впечатление от всей этой объёмности…

— … а вот, замечательная кулинарная книга. Страницы – глянец, твердый переплёт… —

Продолжала вещать девушка заученные шаблонные фразы. Но Иван ничего не слышал. Его глаза безотрывно наблюдали за движениями губ, которые время от времени взлетали уголками вверх. Она улыбалась. В эти моменты появлялась белые, закруглённые по уголкам зубки, и непременно, вслед за этим, выскакивал резвый язычок и, с трудом охватывая верхнюю губу — скользил по ней.
Иван поплыл. Его фантазии выходили из-под контроля. Голос девушки трансформировался в его голове в нечто подобное:

«…ну что же вы, я ведь вижу, как нравлюсь вам. Я вижу, как вы пялитесь на мои губы… Но вы даже не представляете, что эти губки могут?! Ой-ой… что они могут… А когда я подключаю свой язычок, то могу свести с ума! А я очень люблю это делать, молодой человек… И совсем не дорого… Мой отсос, вы никогда не забудете. Вы хотите это испытать, молодой человек? Молодой человек…»

— …Молодой человек! – она почти кричала.
— А? Что? – Иван выпал из грёз, но с трудом соображал, что происходит.
— Ну, вас что-то заинтересовало? – девушка присела на корточки, опёрлась руками о груду выставленных на показ книг и, с надеждой заглядывала в его глаза.
— Сколько?
— Всего-то семьсот рублей…
— Скоооолько? – уже с другой интонацией в голосе протянул Иван.
— А вы зря иронизируете. В книжном вы такую и за тысячу не возьмёте! Гляньте — какой переплёт, глянцевые страницы. К тому же, здесь имеются рецепты, собранные со всех уголков мира… — девушка листала цветные, густо пахнущие офсетом страницы. — Вот, посмотрите оглавление.
— Это что?
— Как что – кулинарная книга! Мне показалось, что именно она вас заинтересовала? Разве нет?.. – она трогательно закусила нижнюю губу. Появились ямки на щеках. Иван с трудом перевёл взгляд на часы. Пора было возвращаться в офис.
— Как тебя зовут?
— Юля. А я между прочим представлялась.
— Да? Ну ладно… Знаешь, Юль, мне не нужны твои книги…
— Но…
— Совсем не нужны, понимаешь?
— Но мне так нужны деньги, — девчонка обречённо плюхнулась рядом с ним на скамейку. — Целый день ходишь, как дура, с этой сумярой – хоть бы кто купил! Вот и вы… А у меня сессия закончилась. Нужно домой лететь, в Хабаровск, а денег не хватает. Возьмите, хотя бы за шестьсот, а? — какая мольба в этих глазах! Иван решился.
— Давай сделаем так. Я дам тебе тысячу, но книгу брать у тебя не буду.
— Это как?
— А ты подумай, только быстро. Мне идти пора, – он пялился на её губы и думал, млея, что если она скажет пять тысяч – он согласится не раздумывая. Юля наморщила лобик и глуповато улыбалась.
— Ну?!
— Вы имеете в виду…
— Да. Сегодня вечером.
— Да пошёл ты! – она вскочила с места и начала нервно укладывать свою продукцию обратно в сумку. Иван тоже встал.
— Ну как хочешь… — и тут же повторил свой начальный вопрос: — Сколько?
Юля бросила на землю, поднятую было сумку. Глаза горели. Губы…

— Я тебе не шлюха какая, понял, козёл?! – Она так резко двинулась на Ивана, что он невольно отшатнулся. Её ангельского милого голоска, как ни бывало. – Ссышь, когда страшно, фраерок?!
— Да ну тебя… — Иван двинулся было восвояси, но его догнал голос девушки. Уже спокойный:

— Погоди.

Иван остановился. Улыбнулся вскользь, затем, медленно повернулся к ней.

— Пять тысяч — и я сведу тебя с ума! Ты никогда не забудешь меня… — Юля улыбалась, откровенно облизывая свои мега-губы…

 

Ё-страсти

18 Ноя

Ё

Объявленный на ресурсе конкурс уже который день не давал мне покоя. Нужно было что-нибудь накреативить «про букву с тяжелой и драматической судьбой — про букву Ё». Ё… блин. И что тут можно придумать оригинального? Всё на одну букву, что ли? Ага, щаз:

ёжики, ёршась, ёрзали, ё-моё… — ёрунда, одним словом – не то… Запас слов слабоват.

А может столбик, где все слова ё-зарифмованы?

Осыпались клёны,
Бывшие зелёные.
Ты в меня влюблённая,
Я не удивлён…

Говно! Так и просидел до двух ночи, пока глаза не скатились в кучу, плюнул на это дело – и свалил спать. В голове какое-то время роились обрывки Ё-темы. Уснул…

***

«… буква Ё из букваря, зная, что скоро её будут проходить первоклашки (сейчас они как раз букву «Г» разбирают) – готовится к выходу. Ё должна доказать всем, что не так уж она бесполезна и беспомощна, как кажется на первый взгляд. Она размышляет…»

Она размышляет, я размышляю. Дурацкие идеи не дают сосредоточиться на работе. Конец года – бумажная рутина, чёрт возьми, голова разрывается! В мобильнике пропущенный вызов – некая «таня пополняшка»…ммм… И кто же это? Набираю.

— Привет-привет, — на том конце зажурчал приятный такой голосок с придыханием.
— Вы мне звонили…
— А, ну да… у меня ваш номер забит вот, а я не помню… Влад?..
— Да. У меня та же беда… Таня…
— …хм…
— …пополняшка…
— А, вы видимо через меня счёт пополняли на мобильнике. Вы случайно не…
— А вы случайно не малышка с большими аккуратными сиськами?!
— Дурак! Влад с канцтоваров, — голос захихикал, — все, я вспомнила! А ты совсем не изменился…
— Та да. Сколько же мы не виделись, с полгода?
— Ага, я уже семь месяцев работаю в страховой компании… — пауза.
— Что будем делать?
— Хи-хи… предлагай!
— Так может нам как-нибудь свидеться?..

***
Как её забыть? Она работала на уличной точке по продаже стартовых пакетов разных операторов связи и карточек пополнения счёта. Я несколько месяцев пользовался её услугами и пускал слюни. Молоденькая, чуть больше полутора метров роста, с медно-рыжим каре до плеч и приятным выражением лица . Как же она меня возбуждала! При её росточке у неё была идеально пропорциональная фигура и…сшибающее с ног декольте. Я несколько раз похотливо подкатывался к ней, безрезультатно, хотя иногда, натыкался на лукавые прострелы из-под ресниц в ответ. А потом она пропала…

***

Мы сидели на узкой полуторной кровати в маленькой комнатушке общажного типа. В руке у меня была глубокая тарелка с виноградом, крупные мускатные ягоды которого я заинтересованно отщипывал от массивной грозди и отправлял в рот своей, внезапно свалившейся на меня, знакомой. На ней была надета лишь белая хлопчатобумажная футболка в обтяжку. Танька сидела, поджав под себя ноги, и эротично мусолила виноградины за щекой, то и дело проводя языком по влажным губам, и поглядывала на меня бесстыжей зеленью глазищ. Соски агрессивно топорщились.
— Танька, я больше не могу, ну дай хоть потрогать!
— Неа, фиг тебе, — опять эта улыбочка, опять эти закрывающиеся веки и полураскрытые попрошайские губёшки. Очередная ягода уходит по назначению. Я готов был сожрать её, точно так, как она это проделывала с милыми плодами.
— Ну это же невыносимо… дай хоть глянуть! Ну… хоть разочек!
— Нет и нет! Не надо было знакомить меня со своей жёнушкой. Она потом часто подходила ко мне пополнять счёт, и мы болтали, как настоящие подружки. Такая милая девочка.
— Вот ещё – подружки!
Танька снова выпятила пухлые розовые губки, принимая очередную виноградину. При этом она умудрилась пройтись языком по моему указательному пальцу. Я взвыл:
— Да что же это такое, ё-моё?! Подружки… А ведь ты же могла одолжить у подружки, ну… утюг, например? Вот, считай, что она одолжила тебе меня.

Танька, смеясь, приподнялась на коленках и, закинув руки за голову, потянулась всем телом. Из-под футболки выглянул аккуратный треугольник белых трусиков. Меня начало подёргивать. Ещё чуть-чуть – и я перестану отвечать за себя. Но Танька неожиданно выхватила тарелку из моих рук, поставила её на тумбочку и, глядя куда-то сквозь меня, мгновенно стащила с себя футболочку. Я замер. Её грудь колыхнулась, маленькие коричневые соски призывно набухали прямо на глазах.
— Ну, иди сюда, утюг хренов…
Стремительным гепардом я кинулся на неё и жадно впился губами в крошечную татуировку в виде буковки «Ё» на левой груди…

***
— … да проснись же ты наконец — на работу опоздаешь! – она, нависала надо мной и яростно трясла за плечи. Я вывалился из сна, с усилием разлепил тяжеленные веки и… увидал прямо перед собой глаза жены.
— Ну, наконец-то, соня! Сидишь по полночи в интернете, потом фиг добудишься. Вставай живо! – Она откинула одеяло, глаза её округлились, — Оппаньки! И что же это нам такое снилось?
Я перевёл взгляд в то место, куда вонзился её взгляд. Мои трусы представляли собой подобие горы Эверест на рельефной физической карте мира. Мне стало стыдно. Я тут же вскочил на ноги, вскользь чмокнул супругу в щечку, и убежал в направлении ванной, буркнув через плечо:
— Ты снилась, ты… Доброе утро.

За завтраком она подозрительно поглядывала на меня, а я, старательно отводил взгляд в сторону, жуя бутерброд и запивая обжигающим нёбо чаем. Перед глазами настойчиво красовалась ё-баная татушка на сиське…

***

Я ехал на работу и размышлял:
«Ну и к чему это? Какого хрена я чувствую себя виноватым? А может это вещий сон? Как раз сегодня мы должны были созвониться с Таней этой. И она совершенно не знает мою жену – что за ерунда? Или это к тому, что я напишу в конце концов что-нибудь на конкурс? А что – неплохой сюжетец! Не то что моя последняя бредовая идея про литеру Ё, которая подала в суд на интернет и некую выскочку недобукву ЙО, за то что они незаконно используют еЁшный (или Ёйный?) бренд в целях наживы, а её саму – хотят кинуть на бабло. А, каково? Бред, говорю же! Так вот, использую пожалуй Танюху для сюжета — и всё… Хотя, с другой стороны, сон так меня завёл – не идут с головы эти сиськи наливные, мать их! Всё, сам звонить не стану – позвонит она, там посмотрим. По обстоятельствам, вот. А вдруг у неё и правда такая татуировка имеется? Вот же чёрт…»

Рабочий день проходил в муках и борьбе с желанием позвонить самому. Каждый раз я хватал звонящий мобильник и подсознательно расстраивался – это не она. Я уже надевал куртку, уверенный, что сейчас отправлюсь домой, как раздался надоедливый блюз моего рингтона. Ну, последний шанс…

Но это была Светка, моя бывшая. Ей-то чего от меня надо?
— Привет, Владик, у меня такие проблемы… ты мне поможешь?
— Вот те и здрасьте – ни слуху, ни духу целый год, и – нате! И что там у тебя?
— Мне недостачу насчитали в банке… нужно срочно погасить, не то потеряю место, а у меня нет денег… совсем нету… — Светка зашмыгала носом, собираясь заплакать – это она умела.
— А я-то тут причём?
— Ну, ты же обещал помогать мне, если что… — она таки разревелась.
— Сколько?
— Двести… баксов.
— А что родители?
— Да у них самих проблем… Ну, Владичек, ну пожа-а-а-луйста… — завыла она в трубку. Это было выше моих сил.
— Ты где?
— Я дома. Одна. Родители уехали в деревню утром. Ты приедешь?

***

— Охренеть! – только и произнёс я, и тут же охренел. На пороге стояла заплаканная Светка в коротеньких розовых шортиках и салатного цвета топике. На топике красовалась, вышитая разноцветным бисером, огромная буква «Ё».
— Ты чего?
— Нахрена это? – рассеяно произнёс я, указывая пальцем на пресловутую литеру. Я был в шоке.
— Да ты что – это же сейчас очень модно! Я думала тебе понравится…хм… Ну, пойдём в комнату, я тебя кофе угощу. — Светка схватила меня за руку и потащила куда-то.
Я уселся в крутящееся кресло и не сводил глаз с «Ё». Она смущённо поглядывала на меня, хлопая длиннющими загнутыми ресницами. Для себя я отметил, что она стала намного привлекательней, чем год назад. Повзрослела. Как будто прочитав мои мысли, Светка улыбнулась.
— А ты ничё, такой хорошенький стал. Поправился – тебе идёт. Я бы даже…
— Ладно, — я извлёк из накладного кармана кожаной куртки две хрустящие стодолларовые купюры и протянул ей.
— Ой, спасибки тебе, спасибки, Владик! — Светка прямо запрыгала, ловко выхватывая деньги из моих рук — и тут же прихлопнула их в какой-то увесистой книге на полке. – Я отдам… Сразу, как смогу, отдам!

— Да ладно, отдашь ты, как же… Когда такое было-то?хорот
— Правда-правда, — её лицо было таким счастливым, что мне было уже абсолютно не жаль этих денег. К тому же я чувствовал себя немного виноватым – ведь именно я был инициатором нашего разрыва. Она потом долго страдала. Смущало же меня во всей этой ситуации сейчас, только одно – «Ё»…

— Тебе что, так не нравится эта майка? Так я сниму… — и не успел я возразить, как Светка шустро стянула её через голову, зацепив по пути деревянный штырёк, который удерживал на макушке замысловатую гулю. Тяжёлые каштановые волосы тут же рухнули, рассыпаясь на обнажившихся плечах и маленькой упругой груди. Это было нечто! Она стояла передо мной, такая невинная и трогательная, пытаясь убрать непослушные пряди с глаз. Я уставился на её босые ступни и разглядывал ярко-алый лак на ногтях. Затем взгляд медленно поднялся по стройным ногам вверх, и остановился на груди. Светка улыбнулась.
— Так тебе кофе сделать?
— Какой нахрен кофе?! – в долю секунды я подскочил к ней, схватил за маленькие крепкие ягодицы и усадил к себе на пояс. Светка рефлекторно обхватила мою спину ногами, а руками вцепилась мне в плечи, слабо изображая сопротивление.

От неё по-прежнему пахло духами, запах которых сводил меня с ума. Мы жадно вдыхали воздух, глядя в глаза друг другу.
Дальше, всё было как в кино. Я бросил её на кровать, и мы, общими усилиями, суетливо, стали стаскивать с меня одежду. Когда с этим было покончено, я попытался поцеловать её влажные губы, но Светка неожиданно отвернула голову в сторону.
— Не-не, только не целуй меня в губы, пожалуйста!
— Это ещё почему? – я задыхался от желания прямо сейчас овладеть ею по-полной.
— У меня есть парень, и я… ну…
— Что?!
— В общем, я не хочу ему изменять…

Я засмеялся, как умалишённый, и, посчитав сие странной шуткой, снова попытался впиться в её губы. Ни в какую! В этой борьбе я так возбудился, что сорвав, наконец, с нее шортики, и яростно войдя в её горячую от желания щелку, я кончил, едва начав. Да-да, три-четыре качка, и я выскочил из неё, разбрызгивая куда попало своё семя. За считанные секунды вожделение сменилось опустошением, чувством стыда и злостью. Я торопливо натягивал на себя разбросанные повсюду вещи. Светка отвернулась…
— А знаешь, Света, почему мы с тобой расстались, а?
— Потому, что ты меня бросил… — голос был снова плаксивым.
— Потому, что ты – дурра!

***

Я загнал машину в гараж, но домой идти было страшновато. В руках у меня нелепо шуршал букет каких-то жёлтых цветов, купленных около метро. Зачем я их купил? Она сразу что-то заподозрит! Скажет – с какой стати? И тут же припомнит мою утреннюю эрекцию. Мне казалось, что я вот сейчас зайду, а жена скажет:
— Мудак, а ведь я всё знаю!

Цветы полетели в кустарник…

И что мне ответить ей на это — «Извини, милая, но это всё вещий сон! Это всё ёбаная буква виновата!»
Я слонялся по двору в тяжёлых раздумьях – оказывается, изменить так легко. Труднее жить с этим. Мне срочно нужно кому-то выговориться – кому-то бывалому. Интернет! Нет, чёрт, домой не могу. Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть – жена. Я суетливо, как нашкодивший подросток, отключил телефон…

***

пьяный

В баре я получил кучу дельных советов. Компания собралась развесёлая – двое средних лет семьянина-строителя и учитель литературы, спивающийся интеллигент-неудачник. Учитывая, что всю компанию угощал я, советы сыпались, как из рога изобилия. По-видимому, перед тем как отрубиться, я успел сообщить «товарищам» свой адрес. Периодами, приходя в себя, я чувствовал, как меня, подхваченного под руки, ведут домой (то и дело кто-то произносил мой адрес). Мне было уже не страшно, и казалось – что бы ни случилось, жена поймёт! Ведь ребята сказали, что нет никакой моей вины. Я даже подумал, что сейчас мы придём, и я приглашу всех в гости – такие замечательные люди!
Звонок в дверь, и я понял, что ошибался. Супруга назвала меня не «мудак», а совсем даже – «козёл». Когда я снова ненадолго пришёл в сознание, заботливые руки укрывали меня одеялом. Я попытался сказать что-то ласковое, но не смог, к сожалению. Всё что я смог, перед тем, как выключиться окончательно, так это понять, что в конкурсе креативов, связанных с буквой «Ё» — я не участвую – срок сдачи истёк как раз сегодня. Да и хрен с ним…