Он простить не сумел, перебрав десять за и сто против —
Брови сдвинув, ударил ногой табуретку на кухне.
Посмотрел на себя – вроде сильный, не конченый вроде..
И ушел, неприкрыто ругнувшись –
и дома лишь рухнет
на кровать свою жесткую, бьющую злобой и холодом.
Он беззвучно взревет, затыкая подушкой ухмылку,
неуместно кривящую губы дрожащие…
Пропадом
пропади эти страсти дурацкие, нежности пылкие!
Утром встанет, небритую рожу ногтями почухает..
Сварит кофе, такой, чтобы с горечью влить в себя махом,
обжигая язык занемевший, — он мысли со шлюхами —
от себя оттолкнет…
И гори они, мысли те, прахом!
Приоденется, выйдет на улицу шумную щёголем.
Улыбнется прохожим приветливо, хоть и устало…
Лишь бы только сегодня за душу настырно не дергали,
Лишь бы только подальше
мыслишки дурные
летали…
