RSS
 

Archive for the ‘Проза’ Category

Носки-феномены

07 Сен

 

Наверное все слышали о феномене раздвоения личности? Этот аспект еще далеко не изучен, однако, есть в этом мире вещи еще более загадочные и странные…

В одном из родильных отделений города, с интервалом в двадцать минут, родились братья- близнецы. Когда они наполняли родильную комнату оглушительным двуголосым криком, в соседней палате остановилось маленькое сердечко другого новорожденного. Что там случилось, не ясно — может пуповина не так завернулась, может еще что, но, абсолютно здоровый, доношенный ребенок, замер, не успев и вскрикнуть. Пока весь персонал боролся за жизнь малыша, один из близнецов — Вася, неожиданно перестал орать… Так же неожиданно в соседней палате раздался долгожданный крик…

Начало

С тех пор Вася не издавал звуков и мне приходилось отдуваться за двоих — и не только в этом. Во всем. Никто не мог объяснить наш феномен. Вася был практически частью меня, моей трехмерной тенью. Он не ел пока не наемся я — ел лишь тогда, когда я сладко засыпал. Брат, в отличие от меня, был абсолютно инертен и угрюм. И самое удивительное и странное — Вася терял сознание, стоило отлучить меня от него больше чем на 20-30 шагов.

В годик я уже носился по комнатам во всю прыть, успевая набедокурить тут и там. Вася же сидел замерев на месте и, глядя в одну точку, непрерывно раскачивался взад-вперед, словно какой-то биологический манометр. Раскачивался и молчал. Все свое детство я только и слышал от матери:
— Витюша, не отходи далеко от братика — он упадет!
Нелегко пришлось нашей маме с таким подарком судьбы. Отца мы не знали вовсе. О том что он художник, и живет где-то в Канаде, мы узнали уже в сознательном школьном возрасте…

Примерно к трем годам я болтал плодотворно и без конца. Тогда впервые я пытался объяснить матери на своем детском языке, что когда засыпаю — попадаю в Ваську. Но вся эта болтовня списывалась на мою бурную фантазию. Мама никак не могла взять в толк, каким образом в моем альбоме для рисования появлялись шедевры, да такие, что не каждый взрослый мог нарисовать лучше! Днем же я рисовал как курица лапой. Матери не могло и в голову придти, что это делал Вася…
Конечно же нас показывали разным специалистам, которые не придумали ничего более разумного, как обозвать Васино состояние — аутизмом. А еще, все в один голос твердили о неком феномене неизвестном науке. О незримой связи между нами, более прочной, чем у обычных близнецов.

К шести годам мы стали незначительно отличаться внешне. Я был чуть выше и крупнее. И это не удивительно — ведь я много и с удовольствием ел, много бегал и прыгал, много… Одним словом, развивался. А Вася привычно семенил за мной, едва поспевая, молчал, и очень внимательно следил за всем происходящим.

Школа


— Витенька, Васютка, — мама стояла перед нами, одетыми в одинаковые коричневые костюмчики и, влажными от волнения глазами смотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого. — Сегодня очень важный для вас с братом день. Теперь мама все меньше и меньше времени будет проводить рядом с вами. И вы все больше времени будете проводить наедине друг с другом. А ты, Витя, должен будешь отвечать за судьбу братишки. Будет нелегко, я знаю… Ты знаешь… но так надо… — она обняла нас и окончательно расплакалась.

Так мы пошли в школу. И этот день стал действительно значимым для нас. Мы более осознанно становились единым механизмом, отдаляясь от матери. У нас появились свои секреты о которых не знала ни единая душа…
Мы всегда сидели за одной партой, но, фактически, учился только я. Вася лишь номинально числился в реестре классного журнала. Он просто сидел рядом, молчал и тихонько покачивался. И очень внимательно впитывал информацию…
— Носки, гляньте, носки!!! — загорланил один из гурьбы старшеклассников, проходившей мимо нас мирно стоящих у окна. — У меня когда-то левая нога в гипсе была, так я на нее сверху носок натянул… Левая и правая нога — точь-в-точь на этих похожи были!
Вся эта великовозрастная ребятня взорвалась динамитом идиотского хохота. С тех пор волей этого весельчака, к нам прилипло погоняло — «Носки». Сначала это ужасно злило, но постепенно, кличка так приросла к нам, что звучала привычней чем обращение по имени. Надо сказать, с самого детства мы одевались всегда одинаково. Наверное со стороны это выглядело комично…

Учился я неплохо, временами выше среднего, но никто даже не догадывался откуда у этого прилежания «ноги росли”… К третьему классу мы с братом так спелись, что стали находить все больше и больше преимуществ нашего совместного существования. Васька, как оказалось, вовсе не бесцельно просиживал штаны со мною в школе. По ночам он исправно делал домашние задания, много читал, рисовал… Утром снова «уходил в себя” (или «в меня»- разбери тут), а я просыпался и добросовестно все переписывал. Почерк брата был значительно аккуратней моих каракулей. Не сказать, что я был тупым, но до Васиного уровня мне было далеко!
Во время контрольных работ брат абсолютно незаметно для окружающих делал мне подсказки, подталкивая к правильному решению. Молча конечно же. Загвоздкой были вызовы к доске, где мне не всегда хватало уверенности в своих силах, поэтому иногда случались “косяки”, приводящие учителей в легкое недоумение. В общем я был твердым хорошистом, что вполне устраивало меня.

Однако бывали нестыковки. В основном из-за того, что мы не могли существовать вдали друг от друга. Вернее он. То упадет в обморок, когда я резко рвану в нападение во время футбольного матча (потом откачивал его минут десять), то во время кросса свалится…
К восьмому классу — вся школа знала кто такие братья-носки, но мега-популярность пришла к нам после одного случая…
Популярность

В тот день мы дежурили по классу. Расставив стулья на парты и вымыв полы, я запер дверь и отправился в учительскую оставить там ключ. Вася остался ждать в коридоре. В учительской оказалась наша классная руководительница, она попросила сложить на верхнюю полку какие-то пособия и журналы. Пока я делал это, классуха допытывалась о нашей жизни вне школы… В общем я задержался. Когда же наконец вышел, увидел мерзкую картину: группа десятиклассников, среди которых был главный хулиган и авторитет школы Тоха, окружили Ваську и толкали его друг на друга, перемещаясь по длинному коридору. Я подбежал и оттолкнул в сторону первого попавшегося идиота так, что он не удержался на ногах. У Васьки подкатывались глаза и он медленно оседать на пол.
— Вы что делаете, придурки?! — заорал я, подхватывая Ваську и, прислонив его спиной к стене, закрыл своим телом.
— Носок, ты че потерялся?! — прошипел сквозь зубы Тоха, — После уроков жду на площадке за туалетом… Не придешь — ты труп!
— Да без вопросов! — я был так зол и возмущен, что не успел испугаться. Сам от себя не ожидая, я жаждал мести…

Тоха позаботился о шоу. Когда мы приближались к месту, там уже была толпа зрителей из всех старших классов. Среди хихикающих девиц я заметил Светку. Она была на год старше. Это была самая красивая и модная девчонка школы. Я давненько поглядывал на нее с замиранием сердца и дрожью по телу. Она стояла чуть впереди подружек, улыбалась и смотрела на меня. Поймав мой взгляд, она неожиданно послала «воздушный поцелуй». Не знаю, что она тогда имела св виду, но это придало мне еще больше уверенности в себе. Я совсем не боялся. Усадив Ваську на скамейку, чуть поодаль от толпы, я отошел от него шагов на десять и остановилс. Тоха ухмылялся, глядя на меня поверх толпы.
— Ну иди сюда, носок штопаный! Что стал, как баран — обосрался что-ли? — толпа заулюлюкала в предвкушении зрелища.
— Я пришел. Если есть что сказать, подойди и скажи…
Тоха двинулся на меня, толпа тут же замкнулась кольцом вокруг нас. Это мне и нужно было — лишь бы не далеко от брата.
— Ну что, гандон, куда тебя врубить для начала?!
Но ударил я. Не спрашивая куда, я зарядил ему прямым в нос. Очень сильно и точно.
Тоха, не ожидавший такого выпада с моей стороны, грузно рухнул на стоящих позади него. Он заревел, как раненый зверь и тут же поднялся. Дороги назад уже не было. Я двинулся навстречу и со всего маха зарядил каблуком своего тяжелого ботинка ему в подбородок. Тоха лежал овощем на спине, лицо было залито кровью. Ошалевшая массовка заглохла, как будто кто-то неожиданно выдернул из электросети вилку от орущего на всю мощь музыкального центра. Адреналин в моей крови зашкаливал. Я уперся коленом в грудь врага, левой рукой схватил его за длинные жирные патлы, а правой, сжатой в кулак, замахнулся для последнего удара…
— Носок… обломайся… — голос Тохи был неузнаваем и жалок, — у меня и так башню заклинило…
Сплюнув возле его перепуганной физиономии я ослабил хватку и поднялся на ноги. Толпа тут же расступилась. Вася сильно раскачивался, сидя на своем месте…

С того самого дня я все крепче становился на ноги, постепенно превращался в лидера. Старшеклассники теперь здоровались со мной за руку при встрече. А Тоха… Он исчез. Говорят перешел в другую школу, дай Бог ему здоровья…

Светка

Однажды, где-то через пару месяцев после этого случая, один из моих одноклассников, загадочно улыбаясь, передал мне записку.
Мое сердце бешено колотилось, когда она в коротенькой юбочке, улыбаясь, приближалась к месту встречи.
— Пришел, значит?
— Пришел, — я пялился на ее стройные ножки в полосатых черно-белых чулках.
— Я… нравлюсь тебе?
— Да.
— Ну так что?
— Что?..
— Вот, блин… Ты — осёл что ли?! Ты хочешь со мной встречаться?
— Ты серьезно, Свет? — я внимательно заглянул в ее огромные голубые глаза, сверлившие меня с вызовом. Я не верил своим ушам.
— Конечно серьезно, дурачок! Ты уже давно нравишься мне. К тому же я вижу, как ты на меня пялишься.
-Да… нет…
— Нет?!
— Ну, да… Ты очень мне нравишься.
Светка засмеялась и поцеловала меня прямо в губы. Я был так смущен происходящим, что просто не знал как мне себя вести.
— Все нормально, Витя. — Света провела рукой по моим волосам. — А ты клевый, записывай телефон…

***

Папашка наш видимо был очень даже ничего, потому как к своему шестнадцатилетию я был замечательно сложен — широк в плечах, ростом под метр восемьдесят и выглядел постарше своего возраста. Вася немного уступал мне в параметрах, но природа «не подкачала» и на его внешних данных. Мы были светловолосы, кареглазы, имели красивые черты лица. Период юношеских прыщей мы проскочили так быстро, что не успели расстроиться по их поводу. Девчонки загадочно косились на нас и перешептывались, едва завидев.

Со Светкой у нас действительно все было замечательно. Мы уже насладились впечатлениями от первых робких поцелуев и находились на стадии более глубоких и продолжительных. Мы просто души не чаяли друг в друге. Часто гуляли, ходили в кино, кафешки разные… Вася непременно присутствовал рядом.
— Слушай, Вить, а тебя что устраивает вся эта дурацкая ситуация?
Был один из последних теплых дней «бабьего лета». Мы сидели в парке, наблюдая желтизну листвы, периодически целуясь и лаская друг друга. Васька сидел на противоположной стороне аллеи и поглядывал на нас.
— Ты о чем, Светуль?
— Будто не знаешь, о брате твоем! Тебя не смущает, что он постоянно дышит нам в затылок… Наблюдает.
— Ну ты же знаешь, ему нельзя без меня…
— Знаю. Так ты может и в постель его к нам затащишь?
— Ммм… Постель?
— А ты что, не хочешь?
— Хочу!!!
— Ну так слушай. Через месяц в школе будет маскарад в честь Хеллоуина. Там будет конкурс на лучший маскарадный костюм, но это тебя не каснется, и на лучшую костюмированную пару. Так вот, мы — победим, в этом я даже не сомневаюсь! И тогда… я твоя. Мы снимем номер в гостишке… Вот только носочки нужно распаровать…
— Ну Светка!
— Думай, Носок, думай! Я, понимаешь ,»Я» хочу быть твоим вторым носком! Один лишний…
— Но ты даже не представляешь, как тесно мы связаны! Васька без меня…
— Вот и посмотрим, насколько сильно ты меня хочешь?! Пора жить своей жизнью.

Новая жизнь. Дурка

И тогда я впервые серьезно задумался… А ведь и правда, я живу не своей жизнью. Интересной, необычной, полной загадок, но — не своей собственной! Оказавшись на пороге взросления, я уже по-другому воспринимал происходящее. Света права, но что же делать? Я отдавал себе отчет, что могу потерять эту роскошную девочку. И даже не из-за ее дурацкого каприза… Я заглянул значительно глубже.

Когда до маскарада оставалась пара недель, произошло нечто…
Начались первые призывные комиссии в военкомате. В нашем с братом случае ни о какой службе в рядах вооруженных сил не могло быть и речи, но необходимо было заключение врача-психотерапевта. Поэтому нас на несколько дней поместили в специализированное заведение для обследования. Мы прошли кучу тестов и тренингов, сдали литры анализов — результат, как обычно — аутизм и невозможность самостоятельного существования. «Закос» от армии о котором лишь мечтали мои сверстники абсолютно не радовал. Оставалось переночевать последнюю ночь, а утром, получив заключение врача, свалить из этого ужасного места.


Мы сидели в комнате эмоциональной разгрузки, где я, в очередной раз, проигрывал партию в шахматы. Обстановка была умиротворяющая — повсюду зеленели комнатные растения, в огромном аквариуме плавали рыбки, в клетке бубнил волнистый попугайчик.
— Привет, психи! — тишину нарушил резкий хрипловатый голос. Вошедший парень был невероятно худой и высокий. Неопределенного цвета глаза навыкате вытаращились на шахматную доску. Лицо неестественно узкое, усыпанное крупными угрями. — В шахматишки балуетесь?
— Балуемся… Тебе что? — от неожиданности я отпрянул чуть в сторону.
— Да так… А вы чего здесь? Выглядите вполне нормальными.
— Мы и есть — нормальные! Завтра выходим.
Васька, упершись взглядом в своего ферзя, монотонно раскачиваться. Этот тип явно беспокоил его.
— Угу, конечно, все мы тут нормальные, — он заржал каким-то квакающим смехом, обнажая кривые зубы.
— Чего тебе надо, придурок? — я начал закипать — состояние брата передалось и мне.
— Тихо…тихо! Знал бы я сам, чего мне надо? А что это близнец твой помалкивает, даун что-ли?
— Сам ты даун — у него аутизм! Он никогда не разговаривает, особенно со всякими идиотами. Сам-то чего здесь?
-О-о! А я думал меня все здесь знают. Неужто не слышал о Коле Бешеном?
— Слыхал. Был вчера разговор какой-то… Так ты же это… в “закрытой комнате” вроде должен быть. У тебя раздвоение личности, так ведь?
— Точно! Из «комнаты» выпустили за хорошее поведение сегодня утром. Обещал не шалить, — он снова заквакал.
— За что закрывали, если не секрет?
— А вот! — он задрал байковую клетчатую рубаху, оголив тощее тело, изуродованное широкими, едва зажившими царапинами, покрытыми желтоватыми струпьями.
— Нихрена себе! Не рановато тебя отпустили? Зачем ты это делаешь-то?!
— Это не я. Это он — Бешеный, — спокойным голосом ответил Коля, заправляя рубаху обратно в спортивные штаны.
— ???
— Как всегда, тело не поделили, — сквозь зубы процедил он. — Мое тело, понимаешь?
— И часто это…хм… у вас?
— Бывает. Это он мне посоветовал познакомиться с вами. Вернее, заставил, гад! Он сказал… — И тут Коля начал с каким-то неимоверным усилием крутить головой и рычать.
— Эй, ты чего?!
И так выпуклые глаза парня выкатились еще больше, брови неестественно сошлись к переносице…
— Ты… Ты можешь мне помочь! — вырвался из груди Коли Бешеного страшный булькающий голос, — У тебя два тела…
Я испугано вскочил с места. Вася по-прежнему сидел на своем месте, но раскачивался все сильнее и сильнее.
Странный тип теперь извивался всем телом, гримасничал и безумно вертел головой. Я растерянно смотрел то на него, то на брата, и совершенно не представлял что делать?

Коля вдруг перестал корчиться и произнес голосом с которого началась наша милая беседа:

— Если сейчас кто-нибудь зайдет, меня снова закроют..и на этот раз надолго! Нужно что-то делать…

— Что, хренов придурок?! — я почти кричал.
— Витя, уходи отсюда… — я едва верил своим ушам, но эти слова произнес Васька. — Подальше уйди! Я знаю что говорю, поверь.
Вася при этом абсолютно не качался, осознанно глядел прямо в мои глаза. Я же ощутил какую-то предательскую слабость в ногах и тошноту. Схватившись за стол, чтобы не упасть, я произнес:
— Ва-а-а-ся??! — и не узнал своего голоса. Это был не голос, а какое-то овечье блеяние.
— Теперь ты понимаешь, почему я всегда молчал? — Васька улыбнулся. И тут же его взгляд уперся в какую-то точку прострации в районе стола. Снова появилось привычное покачивание.

Не знаю почему, но я одобрительно кивнув головой и быстрым уверенным шагом вышел вон из комнаты отдыха, удаляясь все дальше по бесконечному коридору. И чем дальше я уходил, тем уверенней и сильней ощущал себя…
Не знаю сколько прошло времени. Может минут десять, а может час… Когда я начал соображать в привычном понимании, то поймал себя на том, что стою в торце длинного коридора и через зарешеченное окно пялюсь куда-то вдаль. Ругнувшись себе под нос, я помчался в обратном направлении, распихивая по пути слоняющихся бесцельно психов. Когда я вернулся в комнату эмоциональной разгрузки, то обнаружил следующую картину…
На мягком диванчике мирно закинув ногу на ногу восседал Николай и читал периодическую литературу в виде газеты, раскрытой в полный разворот. Васька сидел на стуле напротив аквариума и разглядывал рыбок…
— О, Витек, как самочувствие? — произнес Коля спокойным будничным голосом.
— Нормально… Что здесь за… нахрен?!
— Ты знаешь, оказывается это такое удовольствие — посидеть вот так, почитать газетку, расслабиться. И никто не мешает тебе. Никто не лезет в твой мозг.
— Какую газетку?! Кто лезет?

Коля отшвырнул газету в сторону и от души расхохотался! Вася, продолжая глазеть в аквариум, тихонько затряс плечами. Я ринулся к нему и резким движением развернул лицом к себе. К своему полному изумлению я обнаружил, что брат смеется, стараясь сдерживать себя. Теперь он, хлопнув себя по коленкам, заржал наконец в полный голос. Я стоял тупо пялясь на него…
— Ну, здравствуй, брат! — его голос был точной копией моего, но более мягкий, что ли. Мы обнялись…
— Пойдем Витя, нам еще нужно столько сказать друг другу. Здесь нельзя — не будем светиться.
Мы попрощались с Колей, договорившись обязательно встретиться «на воле» и ушли к себе в палату. Говорили всю ночь. Вася рассказал мне, что всю свою жизнь он ждал такого случая. Он прекрасно понимал, что происходило с ним, но не проявлял себя, боясь навредить мне. Что его мозг достаточно развился и готов гармонично соединиться с шалопаем, который теперь находится в его теле. И именно он — мозг, а не вторая личность Коли, будет руководить телом. И еще много чего рассказал…
— Теперь у нас будет все замечательно. У нас будет новая, отдельная друг от друга личная жизнь. Правда физически ты далеко ушел вперед, придется наверстывать. Да и подлечиться бы — запустили мы, Витька, организм мой! И печень больная, и желудок… Но это так, мелочи жизни…
— Да это просто взрыв мозга! Я — в шоке!
— Ничего, привыкай. Зато теперь мы станем полноценными носками! — Мы засмеялись и уже в который раз крепко обнялись.

Маскарад

Первое время мы делали вид, что ничего не произошло и жили по-прежнему. Ходили в школу, где Вася сидел и молча покачивался. Знала все только мама, которой мы как можно мягче и поэтапно преподнесли наше счастье. Она конечно же была шокирована и не верила в произошедшее, но что делать? Глаза видели, уши слышали. Мама без устали болтала с Васькой, как будто он уезжал надолго, и вдруг неожиданно вернулся домой.
Мне очень хотелось рассказать все Светке, но я решил преподнести ей сюрприз и сдерживался как мог. Она заметила какую-то странность в моем поведении, но не могла взять в толк, что же со мной “не так”?
И вот наступил вечер Хэллоуина. Мы, разодетые в черные атласные костюмы, цилиндры и маски — выглядели незатейливо. Но зато чертовски стильно! Мама постаралась, взяв костюмы напрокат у знакомой портнихи из местного театра. Школа была стилизована под знаменитый буржуйский праздник — повсюду желтели головы-тыквы, мерцающие изнутри. Туда-сюда сновали костюмированные персонажи. Кого тут только не было: и Фредди Крюгеры, и ведьмы, и дьяволы, и живые мертвецы… И прочая сволочь. Кто были мы — неизвестно, да и какая разница?


Я оглядывал помещение актового зала в поисках Светы. Время от времени здоровался с теми кто был узнаваем, обмениваясь хвалебными речами по поводу костюмов. В каком образе Светка, я даже не догадывался, поэтому продолжал бесцельно озираться. Вася с притупленным взглядом слонялся поблизости — он был в образе. Вот это маска! О ней никто не догадывался, но она была безупречна. Вот девушка-дьяволенок — вся в красном, вот ковбойша какая-то… Опять осечка. Под звуки устрашающей загробной музыки на сцене появились ведущие. Где же она?
Неестественно холодные ладони накрыли мои глаза сзади, в спину приятно уперлось что-то мягкое.
— Ох-хо! И кто же это у нас?
— А кого бы вы хотели?
— Я думаю… Я хотел бы увидеть самую красивую девчонку на этом празднике…
Обернувшись, я так и обомлел от восторга! Передо мной стояла очаровательная женщина-кошка в обтягивающем черном эластике, каждым своим изгибом подчеркивающем идеальное тело. Остроконечные ушки дополняли картинку. Это — моя девочка!
— Мяу, — Светка приподнялась на носочках и поцеловала меня в губы, — тебе нравится?
— Почему кошка?
— В жизни, многие женщины по сути являются кошками — они умело устраивают свой быт, ловко находят кавалеров, и, самое главное, очень любят, когда к ним относятся с лаской и пониманием, — пролепетала она, как по писанному.
— Вот оно что. Ты такая клевая…, — я нежно взял кончики ее пальцев, поднял руку вверх и покружил несколько раз вокруг оси, — просто — чудо!
— Я знаю, — Светка замурлыкала, прижимаясь ко мне, — а я ведь едва узнала тебя! В этих костюмах, кстати — очень сексуальных, и масках — вы почти не отличаетесь.
— Ну, на то он и маскарад!
— Все так загадочно…
— То ли еще будет!

Я взял Светку под руку и увел в гущу присутствующих поближе к сцене.
Света оказалась права. Хотя конкурс на лучший костюм достался какому-то оборотню, конкурс на лучшую костюмированную пару остался за нами, при том — с большим отрывом от конкурентов. Мы поднялись на сцену и под продолжительные аплодисменты и поздравления получили какой-то дурацкий кубок и грамоту.

Потом мы танцевали и целовались. Светка, прижавшись ко мне всем телом и склонив к себе мою голову, прошептала в самое ухо:
— Как там наш уговор? Я уже хочу уйти отсюда. Я хочу… тебя, — и она часто-часто задышала, вынуждая меня почувствовать наступившую скованность и тесноту брюк.
— Пойдем, — я взял ее за руку и направился к выходу.
— А Васька?
— Что, Васька? Мне помнится ты не хотела его компании, — я загадочно улыбался.
— Не… Но с ним все будет нормально?
— Смотри какая сердобольная! Стой здесь, я сейчас вернусь. Скажу ему волшебное слово — и вернусь.
Я нырнул в толпу танцующих в поисках брата. Он стоял прислонившись спиной к колонне и наблюдал за происходящим. Наши взгляды встретились — и мы незаметно улыбнулись друг другу. Одними глазами. Через несколько секунд мы вышли вместе.

— Пошли!
Светка оглянулась несколько раз пока мы быстро удалялись. Она не верила своим глазам — Вася стоял на месте, глядя нам вслед.
Едва захлопнулась входная дверь, как Светка резко остановилась, отдернув руку.
— Не могу я так! Что-то здесь не то. С ним точно все будет хорошо?
— Любишь?
— Очень люблю, но я не хочу, чтобы из-за меня…
— Почему же раньше не говорила?
— Что не говорила?
— Что любишь?
— Ты что, с дуба упал… Я говорила. Я сто раз говорила…
— Может не мне?
— А кому..?
— Ему.

Входная дверь снова открылась, выпустив изнутри громкие звуки музыки и… брата, с улыбкой до ушей.
— Света, это я, Витя!
Светка вытаращила кошачьи глазки сквозь отверстия своей симпатичной маски, переводя взгляд с одного на другого. Это длилось секунд десять и ситуация становилась неловкой.
— Не знаю, что здесь происходит, — наконец произнесла она, — но скажите мне кто-нибудь, с кем из вас я целовалась сегодня весь вечер?
— Со мной конечно! — я обнял ее за талию и начал кружить, отрывая ноги от земли.
— Хотя соблазн был, признаться… — это уже Васька.
— Что?! Да я тебе сейчас нос расквашу!
— Послушайте вы, носки хреновы, идите вы к дьяволу — оба! — Светка оттолкнула меня обеими руками и побежала прочь.
— Все, иди, я сам разберусь…

 

Эпилог
Конечно же я догнал ее и все рассказал. Она злилась, но под напором моих горячих поцелуев растаяла-таки и простила. Хотя, по-прежнему находилась в полу-шоковом состоянии. А потом была у нас незабываемая и страстная ночь, как мы и планировали…
Васька вскоре вышел из «подполья» — навели мы шороху надо признать! Он сдал экстерном все экзамены и попал в выпускной класс полнокровным учеником, да еще и самым лучшим. Занялся своим здоровьем и физической формой и очень быстро догнал меня по всем показателям. Сейчас нас едва можно различить — и мы счастливы. И самое главное — впереди у каждого из нас своя, полноценная, наполненная поворотами и приключениями, радостями и невзгодами ЖИЗНЬ!

moro2500 ноябрь 2009

 
No Comments

Posted in мистика, Проза, психология, Юмор

 

Одноногий

31 Авг

1.

В привычное время Андрей сидел у экрана телевизора в своей однокомнатной квартире, в новом районе города. Это была квартира типичного холостяка. Нет, здесь имелась вполне приличная мебель, в углу большой комнаты стоял современный компьютер с жидкокристаллическим монитором, на стене огромный телевизор “samsung”… Просто вещи были по-холостяцки разбросаны. Повсюду валялись рубахи-брюки вперемешку с дисками, бумагами и т.д.

Металлический женский голос из передачи “Криминальная хроника” — монотонно вещал:

“…произошло очередное кровавое преступление. Убита молодая женщина, труп которой был найден на 9-м километре за чертой города сегодня в 6 утра. По заключению экспертов, смерть наступила между полуночью и двумя часами ночи…”

Андрей потянулся к журнальному столику, нащупал неловким движением початую бутылку водки, налил в рюмку. В последние дни, он частенько прикладывался к бутылке, поэтому выглядел неважно. Уже несколько дней он не принимал ванну. Был небрит…

“…По всем признакам девушка, в коей без проблем опознали 24-летнюю жительницу города, стала жертвой серийного маньяка, прозванного в народе “одноногим”. Снова изнасилование. Снова отрубленная топором ступня правой ноги…”

Андрей залпом осушил содержимое рюмки. Снова проваливаясь в удобное мягкое кресло, как будто опомнившись, он снял с себя темные солнцезащитные очки.

“…это уже четвертая за последние три месяца жертва. Все в точности повторилось. У убийцы выработался свой стиль: девушки одного возраста и отрубленная ступня. Единственной разницей было то, что прошлые жертвы были моложе на год. Всем предыдущим трем девушкам — было по 23 года. Задействованы все силовые структуры города…”

В это время на экране показали крупным планом труп несчастной жертвы, вокруг которой возились, по всей видимости, многочисленные представители следственной группы. Андрей щелкнул пультом, выключая телевизор, резко встал. Направляясь в сторону кухни он пробормотал:

-”и куда милиция смотрит?.. Одноногий, хм… одноглазый… Одноглазый — одноногий…”

Он зашел на кухню и прикурил сигарету. У закрытой шторы на трехногом штативе, стояла цифровая видеокамера. Андрей, будучи невысокого роста, стал на табуретку, выставил объектив камеры между шторами. Привычным движением он включил ее и начал настраивать. На маленьком экранчике, повернутом в его сторону появилось изображение дома напротив. Андрей жил на 9-м этаже 16-ти этажного дома. Дом напротив был точно таким. Вот изображение стало увеличиваться… вот размыто появился балкон…четче…вот. Очень четко. Андрей не заметил как пепел от его сигареты, кривым столбиком упал на пол… Камера работала…

Андрей торопливо вернулся в комнату, открыл дверь балкона и вышел. Балкон был не застеклен. Он судорожно схватился за перила и устремил взгляд на балкон дома напротив. Как и прежде, к горлу подступила эта сладко давящая тошнота. Виски пульсировали все сильней… Пальцы непослушно начали отбивать мелкую дробь… Голос в голове заговорил:

“Сейчас она выйдет…Сейчас… Моя Оксаночка… Моя рыжеволосая красавица…

2.
С самого утра у Анны было скверное настроение.Три дня назад, девушка отметила день своего 24-х-летия в кругу семьи. Этот день уже давным-давно не вызывал в ней радость праздника. А теперь, ее не отпускало чувство какой-то неизбежности. Какой-то неотвратимой беды. Оно сковывало девушку, не отпуская ни на минуту. Оно лишало ее сна и аппетита. В эту ночь она до утра проворочалась в постели… Снова снился этот ужасный сон. Вернее не сон — а идущие беспрерывной чередой обрывки: уродливый карлик, который пришел из соседнего дома — душит ее своими липкими руками. Она не может кричать. Она пытается оторвать его скрюченные пальцы от своего горла… но ей не хватает сил. Карлик начинает смеяться торжествуя, его лицо все ближе: “это все для тебя…это для тебя…” И вот она уже ощущает его зловонное дыхание… А его глаз… Именно в этом сне — один его глаз зияет мерзкой черной дырой… В ее глазах темнеет…Карлик начинает таять… его смех удаляется …и она в смятении просыпается…

Это произошло уже не в первый раз, после того как они с семьей переехали в новый дом четыре месяца назад. В этот новый район с живописным огромным парком и озером посредине. Озеро это имеет форму бублика, с овальным островом в центре. Летом здесь сдают катамараны на прокат- и можно здорово поплавать от берега к берегу, по всей длине. Так вот, когда Ане впервые приснился этот сон с карликом — произошло первое убийство. Убийство молодой девушки ее возраста. Труп нашли как раз на том злосчастном острове. Девушка была изнасилована… и у нее была отрублена нога. Вернее ступня правой ноги. Анна узнала об этом в “криминальных новостях” вечером того дня. И этот случай не на шутку взбудоражил хрупкую душу девушки. Дело в том что в детстве, Анна лишилась именно правой ступни…

3.

Андрей прекрасно учился в школе и закончил ее с серебряной медалью. Никогда не слыл “ботаном” и при своем невысоком росте всегда мог постоять за себя. Потому всегда числился в авторитете. Все было замечательно — кроме отношений в семье. Отец частенько избивал слабовольную, выпивающую мамашу на глазах парня. Самое страшное в этом то, что Андрею не было ее жаль. Не то чтобы совсем, но он — никогда не вмешивался. Примерно с пятого класса — парнишка понял, что к своему счастью он сделан из другого теста. И он просто методично ждал, когда повзрослеет. И прилежно учился. Когда он однажды вернулся из школы, в 9-м классе, то застал дома ужасное зрелище…

— Сынок…я ее кажись того…- отец стоял в семейных трусах, измазанных коричневой кровью и жутко трясся. В кухне лежал, в неимоверной позе, труп матери с распоротым брюхом. На полу побитая посуда… — Что же теперь будет-то…?

А ничего особенного не стало. Отца посадили в тюрягу, где он и кончился в том же году. А Андрей остался под опекой дяди, по материнской линии. Дядя, конечно претендовал на их двухкомнатную квартиру в центре — а Андрюша рос и учился. И умнел. Поэтому, по достижении совершеннолетия парня, дядя перестал появляться в поле зрения юноши.

А потом экономический университет, где Андрей проявил себя превосходным студентом. Там он и встретил свою первую любовь — Оксану. Красавицу, с очень редким медно-рыжим цветом волос, которые ниспадали с ее головы густыми локонами до самого пояса. Он сумел влюбить девушку в себя своим умом и напором. Оксана была приезжая, поэтому с удовольствием переехала жить к Андрею из общежития. А Андрей был влюблен… счастлив. Он постоянно посвящал любимую в свои грандиозные планы на будущее и она глядя своими прекрасными, широко поставленными глазами в глаза ему — верила каждому слову!

А потом были обязательные военные сборы. На три месяца в другом городе. Сборы уже подходили к концу — и Андрей, с трепетной дрожью думал о встрече… Как же он хотел ее, свою рыжеволосую!!! Последнее учение — броски ручной гранаты. И идиот с соседнего рубежа, каким-то непостижимым образом зашвырнул осколочную гранату в сторону Андрея и его товарищей… Один парень погиб. А Андрею достались не смертельные осколки. Один сел в плечо. А вторым… напрочь вышибло глаз…

Домой парень, после многочисленных операций в окружном госпитале, и частичной потерей памяти, вернулся через полгода. Он уже был в сознании и относительно здоров. Память вернулась к нему полностью. В университет, после ряда тестов его тоже вернули. И все в общем-то было хорошо, за исключением отсутствия глаза… и Оксаны. Толком никто ничего ему не объяснил, кроме того, что родители забрали девушку в другой город…

Андрей, конечно очень страдал. Долго. Но затем взял себя в руки и стал с утроенным рвением отдаваться учебе. Женский пол с тех пор он уже не замечал. Стал замкнут и угрюм. Стал нелюдим.

4.

…Аня была лидером в классе. Перед ее горделивым взглядом — пасовали даже мальчишки-старшеклассники, не говоря уже о сверстниках! Ее лукавые зеленые глаза метали искры, вызывая раздражение у многих девочек. Стройная, не по возрасту развитая фигура, веселый искрометный юмор, недетский образ мысли и в то же время наигранная детская наивность — все это вызывало восхищение и зависть у окружающих! А эти необычайные волосы…

И вот вся эта перспектива оборвалась в одночасье… Случилось все в день ее тринадцатилетия. Аня, две ее лучшие подруги и еще три парня постарше отправились праздновать в парк с аттракционами. Покатавшись почти на всем что было, под занавес решили сделать круг почета на повозке запряженной парой белых лошадей. Молодежь дурела и толкалась. Раззадоренная Анна встала с криками : “Быстрей! Быстрей!” А тут камень… И девчонка вылетела на полном ходу…

В результате, ступня правой ноги, попавшая под колесо, была ампутирована. Левая же, в следствии сильного удара, полученного при падении — оказалась частично парализована. Произошло повреждение двигательных проводящих путей. С того самого дня стала Аня инвалидом. И день рождения — больше не был ее праздником…

5.

Вот уже четвертый год, Андрей работал риэлтором в одной из ведущих контор города. Парень уже имел определенный вес в этой сфере. На него был спрос и его очень ценило руководство. Без ложной скромности можно сказать — он делал рейтинг фирме, сколотив надежную команду. Имел связи и опыт. Это приносило ему немалый доход и он постепенно стал вновь ощущать себя относительно счастливым. Сейчас он двигался по длинному коридору офиса в свой кабинет. На нем были неснимаемые темные очки, скрывающие увечье. От плохого зрения осанка стала довольно сутулой, что делало его и без того невысокую фигуру — еще более маленькой. Внезапно позади него открылась директорская дверь:

-Андрей Петрович, зайди-ка!

Начальник вызвал его неспроста. Он попросил лучшего своего работника, подыскать приличное жилье для его школьного друга, отставного полковника. Да так, чтобы быстро уладить всю бумажную волокиту. Да без проблем!

Андрей подыскал прекрасный вариант в новом районе с замечательным парком. Клиент, попросил вариант не ниже 8-го этажа, с хорошим видом с балкона для его дочери-инвалида, трехкомнатный. И клиент остался очень доволен. С балкона был виден двор, чуть наискосок тот самый парк в глубине которого просматривалось озеро… Полковник уже завез часть вещей, осталась одна формальность — подпись на ряде документов. В назначенное время Андрей приехал, поднялся на 9- й этаж, подбадривая на ходу грузчиков. В его руках была папка с документацией.
— Ну, Андрей Петрович, я очень доволен! Все просто на высшем уровне! Спасибо Вам огромное! — они стояли в одной из комнат с большой балконной дверью и видом во двор. Андрей начал доставать бумаги на подпись, когда услышал за спиной голос Оксаны:

— Папа, я так поняла — это моя комната!

По спине бедного парня прошел разряд электрического тока! Он стоял… но ему казалось, что он начал отрываться от пола. Ноги стали подкашиваться…

— Да, да дочка, так и есть! Познакомься, этот замечательный парень нашел для нас такую прекрасную квартиру! Андрей, это моя дочь Анна!

Словно во сне Андрей, на ватных ногах начал разворачиваться… Перед ним, в инвалидной коляске сидела она… По ее плечам были рассыпаны волосы медно-рыжего цвета, которые бывают лишь у одной на миллион. Девушка радушно смотрела на него широко открытыми глазами и улыбалась. Вместе с ней улыбались веснушки на ее чуть вздернутом носике… так как он любил.

…Это была точная копия его Оксаны…

— Спасибо Вам! — девушка опустила свои прекрасные зеленые глаза. Видимо волнение парня передалось ей, не взирая на черноту его очков. Она развернула коляску и уехала по коридору… а он так ничего и не смог ответить, продолжая глазеть ей вслед…

Не понимая, что с ним творится, Андрей взял эти треклятые подписи… долго жал руку счастливому новоселу… и наконец вырвался наружу…

Он бежал в сторону парка. А добежав, вывернул содержимое своего желудка под первое же дерево.

6.

Отец оборудовал въезд на балкон таким образом, что Анна легко могла заезжать туда. Это было ее любимым местом. Здесь она любила сидеть часами…и мечтать, как бы могло быть. Где-то через месяц после переезда, Аня стала замечать на балконе дома напротив парня. Его лица она не видела, но со временем она так привыкла, что вечером, в одно и то же время он выходит на балкон… что стала представлять себе будто влюблена в него… Иногда ей казалось, что так оно и есть. Дошло до того, что она стала ждать его днями на пролет и скучать. Вот так изо дня в день они смотрели друг на друга часами. Однажды, замечтавшись, Аня произнесла глядя на него:

— Я люблю тебя… Сделай что-нибудь для меня…

7.

Ему ничего не стоило сделать обмен квартир. Какой же дурак откажется обменять однокомнатную квартиру без ремонта — на двушку, почти в центре города, с капремонтом и без доплаты. Да еще и обменщик за все платит и всю волокиту берет на себя! Молодая супружеская пара, ожидавшая к тому времени малыша — была просто на седьмом небе от свалившегося на их головы счастья!

А вот Андрея повело! Парень совсем потерял голову. Он жил только ей… Он не думал ни о чем, кроме нее. А когда он понял, что ОНА ЗНАЕТ- ЧТО ОН НА НЕЕ СМОТРИТ… Понял, что она выходит именно К НЕМУ — свихнулся окончательно! Для него смысл жизни был теперь только в этих встречах на балконах… Появилась видеокамера, которой он снимал только ее… а потом ночами разглядывал. Его компьютерная память была тоже забита только ей. Естественно это отразилось на работе, на которую он в конце концов стал “забивать”. И вот однажды, он просматривая очередную запись, увидел что она говорит… Она что-то говорит ему. И он прочитал по губам (прокручивая запись всю ночь) —

“я люблю тебя сделай что нибудь для меня”

… Найти ее оказалось не сложно. Интернет. Клубы знакомств. Все данные на лицо. Он выбрал ее. Переписка шла пару дней — и она согласилась встретиться. Он долго катал ее на катамаране, до темна. И никто не обратил внимание… что некий парень — уплыл с девушкой, а вернулся один…

Потом они стали выходить на балкон в более раннее время, ведь темнело уже значительно раньше. Теперь Анна постоянно что-то говорила ему, а он читал это ночами и — был счастлив.

После второго презента, он “прочитал”:

” мне кажется, что это делаешь ты… и ты это делаешь для меня…”

8.
…Это был второй подобный сон с карликом. Анна видела как он тенью пересек двор, поглядывая наверх в сторону ее балкона. Она хотела позвать на помощь, но крик не шел дальше ее горла… Коляска предательски застряла в дверях, когда в комнате раздался тихий, но с каждой секундой усиливающийся смех… И вот он снова душит ее, приговаривая и давясь хохотом: “…это все для тебя… для тебя…” — проваливаясь во мрак…

…И новая смерть…

Она уже не сомневалась — это он…

9.

А после третьего — она перестала появляться на балконе… Андрей не находил себе места… Ее не было уже несколько дней… Он знал что она смотрит эти проклятые новости. И она знает — что это для нее… Она не появлялась. Тогда он сделал это еще раз…

…Он сделал все правильно. Это ведь был подарок к дню ее рождения. Поэтому правильно был подобран возраст. Она обязательно оценит. Ведь это все для нее… Это все — ради их любви…

10.

” …всем трем девушкам на момент смерти — было по 23 года. Задействованы все силовые структуры города. Круг сужается — и власти обещают, что больше жертв не будет…” — Аня закрыла лицо руками, когда показали изуродованное тело девушки.

— Господи, да ведь это я во всем виновата,- прошептала девушка.- Сейчас… я все скажу ему…

11.

Она не смотрела на него, как обычно. Она смотрела куда-то вниз. Андрей не сводил глаз с очертаний девушки, как завороженный. Как же он тосковал все эти дни без нее.

“Вот она здесь! Она тоже соскучилась… Сейчас она скажет, что любит и ценит все что он для нее делает… Она смотрит вниз… Ей стыдно, что она долго не выходила… ”

Внезапно девушка подняла на него глаза. Она начала что-то говорить… Было видно даже с такого расстояния, что девушка очень сердится. Андрей уловил это. Его малышка сердится, что он так мало для нее сделал…

Анна резко развернулась и исчезла… Андрей пулей ворвался в кухню, едва не опрокинув штатив с камерой. Судорожными пальцами он схватил камеру, забежал в комнату, подсоединился к компьютеру и вывел изображение на экран… Ему уже не нужно было много времени, чтобы понять по губам девушки, что она говорит. Научился. И вот то что он увидел — повергло его в шок! Он несколько раз посмотрел запись и наконец произнес посеревшими губами:

— Я…все…понял…

ЭПИЛОГ

Металлический голос вещал в урочное время:

“…вчера около 22 часов, в одно из отделений милиции поступил звонок анонима, который заявил, что знает где найти серийного убийцу, будоражащего спокойствие граждан вот уже несколько месяцев… по прибытию на место был обнаружен труп мужчины 28-30-ти лет, с перерезанными венами… окровавленная одежда… многочисленные записи… по показаниям экспертов, девушка с записи, проживающая в доме напротив, произнесла…”

— Я произнесла: СДОХНИ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, МЕРЗКИЙ КАРЛИК!!!

Пульт от выключенного телевизора — выпал из ослабшей руки…

27.05.09

 
No Comments

Posted in мистика, Проза, психология

 

Соперничество. Случай с канделябром

30 Авг

Иван никогда не ходил по злачным заведениям, поэтому подойдя к ресторану со странным названием “У ЧЕРТА НА КУЛИЧКАХ”, долго не решался войти. Наручные часы показывали без четверти девять, время еще было — он решил оглядеться. Над входом красовалась картинка-вывеска, изображавшая трех джентльменов, сидящих за столом. Ноябрьская прохлада пропиталась густым туманом, отчего стекла очков запотели. Иван снял их, протер и, надев вновь, к своему удивлению обнаружил, что изображенные на вывеске мужчины имели бычьи головы. Эти ребята сидели не просто так — они выпивали…

Он снова снял очки и протер глаза. Бычьи головы исчезли…

“Хм… Привидится же такое…”

В следующее мгновение Ивана довольно неприятно зацепил плечом высокий щеголь в спортивном костюме и, не обратив на этот факт никакого внимания, зашел внутрь.

— Извините, — почему-то произнес вместо него Иван, неловко попятившись назад.

Он снова взглянул на часы. Рано. Она сказала, чтобы он вошел внутрь, нашел столик с бутылкой коньяка, присел и ждал, но, до последнего момента хотелось дождаться ее снаружи, чтобы войти вместе. Идиотская стеснительность как всегда сдерживала его действия. Иван в который уже раз давался диву, вспоминая их первую встречу в городском парке пару месяца назад. Он сидел на скамейке читая книгу, проходящая мимо девушка неожиданно обратилась к нему. Пугливо обернувшись несколько раз, парень понял – да-да, она говорила именно ему…

— Извините, не против, если я присяду здесь?

Она была ангелом во плоти! Нежные очертания лица, белокурые, слегка волнистые волосы спадали к плечам. Изящную фигурку подчеркивал легкий бежевый плащик. Девушка улыбалась глядя на растерянного бедолагу огромными серо-голубыми глазами. Иван как правило избегал таких женщин, позволяя себе лишь косые взгляды издалека, а тут… Он смущенно вскочил, роняя свою литературу и лепеча что-то учтивое…

Девушка засмеялась и тут же уселась рядом, подавая незадачливому читателю упавшую книжку.

— Меня зовут София…

А потом начались расспросы о том-о-сем… Своей непосредственностью и легкостью София сумела расшевелить угрюмого и боязливого мужчину. Сначала говорила в основном она, но Иван, сам того не замечая, достаточно раскрепостился, рассказывая что-то интересное и, глядя при этом, в глаза девушке. Он рассказывал ей о своей учебе, о том как не попал в армию по здоровью, о своих достижениях в науке — в области физики… Шли минуты и они незаметно перешли на «ты».

— Ваня, ты такой умный, у меня просто дыхание сбивается от того, что я с тобой вот так запросто болтаю, с таким необычным человеком…

— Да что ты, Сонечка, это я… Это я так счастлив, что познакомился с неземной девушкой!

Потом он провожал ее домой. Осознание неминуемого расставания вернуло привычное смущение, но София сама пришла на помощь и прощебетала ему номер телефона. Потом чмокнула в щеку и упорхнула в подъезд, оставив стоять посреди двора в приятной растерянности.

Последующие три дня Иван непрерывно думал о ней, но не решался позвонить. Выпив для храбрости – сделал это, уже ни на что не рассчитывая, но неожиданно услышал сердитые и трогательные укоры о долгом молчании. Он так растрогался, что произнес, перебивая ее нежный голос:

— Я скучал, Соня… Я очень скучал…

И они стали встречаться, примерно пару раз в неделю. Он слушал ее глуповатую болтовню, а она, раскрыв от удивления рот — его занимательные истории. Оказалось, Иван много знал о драгоценных камнях и мог часами говорить о них. Однажды, парень поведал Софии историю о кроваво-красном гранате — карбункуле, любимом украшении богемы в древнем Риме.

— О камне этом ходят легенды, — Иван, в очередной раз провожал Сонечку домой и разгоряченно вещал — Он обладает таинственной силой и является талисманом беременных женщин. Считается, что женщина, владеющая таким камнем, наполняется жизненной силой и гарантирует себе благополучные роды. К тому же замечательный камень прогоняет черные мысли и рассеивает меланхолию.

В тот вечер Соня впервые пригласила его зайти. После очередной чашки чая, они поцеловались. Иван заметно волновался, ведь для него это было впервые. Соня с пониманием выключила свет — и отдалась в неумелые и дрожащие от страха, смешанного с необузданным желанием, руки. Все произошло едва начавшись, но девушка, нежными поцелуями и одобрительным шепотом успокоила его волнение и робость. В тот момент Иван осознал, что любит ее. Он вообще понял, что любовь — есть!

Теперь он жил одной ею, понимая, что к прежней жизни возврата нет. Но в то же время, отдавал себе отчет, что нереально далек от соответствия такой красивой и яркой девушке. Что он может дать ей — невзрачный очкарик с маленькой зарплатой? Он отлично понимал, что на Софию устремлены взгляды сотен мужчин — и она имеет право выбирать! Тогда он впервые задумался — а зачем, собственно, она с ним? Несмотря на природную говорливость девушки, он так мало знал о ней. Иван был счастлив, но в душе чувствовал – «здесь что-то не то…»

Поэтому, когда Сонечка однажды не ответила на его звонок, он принял это как начало неминуемого конца, хотя и очень расстроился. Не ответила она и чуть позже, вводя бедолагу в ступор. Он целый день не ел, не пил, да и вообще, не мог найти себе места. Но вечером она позвонила сама…

— Ванечка, милый… — голос был тверд, но далеко не глупый парень почувствовал что-то неладное. — За чертой города в сторону Марьино есть небольшой ресторанчик… не

перебивай меня пожалуйста… если все сделаешь правильно — мы будем вместе. Ты ведь хочешь этого?… Так вот, ты должен там появиться к девяти, найти столик с бутылкой коньяка, сесть… и ждать. Все, потом… потом… Целую, будь решительным, прошу тебя!!! — короткие гудки…

Вспоминая это, Иван не заметил, как ушел по аллее далековато от ресторанчика. Стрелки уже показывали начало десятого. Он торопливо вернулся и решительно вошел внутрь.

Обстановка была очень располагающей для ужина влюбленной пары, поэтому Иван мысленно поблагодарил Соню за такой выбор. Но эти странные слова по телефону, — почему он должен быть решительным? Что она хотела сказать этим? За столиками сидели две пары: молодые парень и девушка, и чета преклонных лет. Чуть поодаль, тучный мужчина средних лет одиноко пил кофе. На столах стояли декоративные канделябры сделанные под старину, от горения свечей распространялся мягкий приглушенный свет. В дальнем углу помещения Иван увидел наконец тот самый столик с бутылкой коньяка. Но не пошел к нему, осекся…

Опираясь левой рукой о столик, а правой жестикулируя, высокий громила, толкнувший Ивана накануне, что-то оживленно талдычил официанту. От внимания Ивана не ускользнул и факт пристального внимания мужчины, попивающего кофе к этой сцене.

«Это что же такое… Сначала этот тип бесцеремонно пихает меня, а теперь еще и претендует на наш коньяк?! Не здесь ли проявить решительность?»

Иван, слегка побаиваясь, приблизился…

— Моя баба заказала этот коньяк, сколько тебе еще повторять?! — отчетливо услышал Иван, грубый голос здоровяка. — А раз так, она должна была заказать и закусь — вот и неси!

Молоденький официант был явно смущен и не знал, что ему делать. Он пытался возразить что-то, но детина тут же нависала над ним и заглушала своим басом.

— Извините, здесь какая-то ошибка, — начал Иван таким неуверенным и тихим голосом, что не был услышан. Он прокашлялся и повторил чуть громче. — Извините, но этот столик заказала моя девушка!

Спортсмен развернулся к нему:

— Чтооо?! Ты еще откуда нарисовался такой красивый? Где твой столик?!

— У меня встреча в девять часов за столиком с коньяком, — и, уже обращаясь к официанту, — или у вас еще один такой столик имеется?

— Да нет же, все верно, блондинка заказала столик, сказала, что будет три мужчины… — оживился парнишка. — Я вот пытаюсь объяснить, что меня предупредили, — если понадобится кухня, то мужчины…ну, я так понимаю…вы… сами и закажете.

— Что за чёс! Светка мне по телефону четко сказала — садись за столик с коньяком и жди!

— Хм… моя… София сказала мне примерно то же… — Иван почувствовал, как пол ускользает из-под его словно набитых ватой ног. Что же здесь происходит…?

— Аааа, я понял! — здоровяк стукнул себя ладонью по широкому лбу. — Это моя Светка хочет познакомить нас… Ну.. меня, тебя… с твоей, как ты говоришь…?

— Ее зовут Софья.

— Ну да, с Софьей! Она говорила про какой-то сюрприз, вот же затейница! — Парень смеясь протянул свою ручищу, — Сергей!

— Иван. Но речь шла о трех…

— Добрый вечер! Третий судя по всему — это я. К столику незаметно подошел любитель кофе. — Я пришел раньше и стал невольным свидетелем… Так вот, моя, гмм… знакомая, Инна, пригласила меня подобным же образом. Но я решил выпить кофейку, прежде чем сесть к столику с коньяком… Но тут, хм… очень забавно… Тут появились вы…

— Вот бабы чудят! — заржал Сергей протягивая руку новому знакомцу. — Ну, давайте присядем что-ли!

Мужчины заняли места, отодвигая тяжелые стулья с высокими спинками. Вновь пришедший представился Геннадием. Он был лысоват и достаточно полон, если не сказать толстоват. Однако добротная одежда и внушительных размеров перстень — отчетливо указывали на его состоятельность.

Первичную неловкость прервал шумный Сергей. Он знаком подозвал официантика и тут же отправил его за рюмками.

— Ну что же, раз у нас есть коньячок, кстати, недурственный, надо его попробовать! — Ловкими манипуляциями он откупорил пробку, наполняя благородной жидкостью подоспевшие рюмочки. — Пока наши заговорщицы не явились, мы выпьем за знакомство! Не против?!

Никто против не был. И по второму, и по третьему кругу. На столе уже имелась нехитрая закуска в виде бутербродов с балыком, маслин и порезанного на дольки лимона. Завязалась беседа. Сергей оказался действительно спортсменом, хоть и бывшим. Он был чемпионом в какой-то там весовой категории по кикбоксингу и, широко жестикулируя, рассказывал о своих достижениях. Геннадий был сдержан в высказываниях. Он тихонько выпивал, все больше слушая. Однако, вездесущий Сергей вытянул-таки род его занятий — он занимался недвижимостью и , судя по всему, довольно не мелко. Иван, разомлевший после третьей, разглагольствовал о своей любви и отношении к женщинам. Все периодически поглядывали на входную дверь, однако никто из женщин не появлялся. Зато, когда Сергей наливал остатки коньяка, появился официант с ноутбуком в руках.

— Девушка, заказавшая столик, просила показать вам это в случае, если никто не разойдется и бутылка будет выпита. Ну и вот…

Пока мужчины осоловевшими слегка глазами, следили за ловкими движениями парнишки, тот вошел в систему, затем в одну из социальных сетей. Там он нашел видеозапись, нажал PLAY и, пожелав приятного просмотра скрылся. На экране пошла

загрузка, вскоре послышалась легкая романтическая музыка с заставкой из переходящих друг в друга цветных абстракций.

— И что это за хрень? — первым не удержался Сергей.

Но ответ тут же последовал. Музыка оборвалась и на экране появилось лицо белокурой девушки. Она улыбалась и молча глядела на присутствующих невинными глазками.

— Светка! Ты что это тут за показуху устроила — во дает! — Сергей зааплодировал и тыча в экран своим огромным пальцем заголосил. — Это моя Светка!!!

— Вообще-то, это — София! — Иван привстал и прижимая очки поближе к глазам, всматривался в изображение. — Точно, моя Сонечка…

— Ребята, — Геннадий был явно не в себе. — Не хочу вас шокировать, но эту девушку я знаю под именем Инна. Это именно она пригласила меня сюда. Мы встречаемся с ней уже около года, она… хмм… Она моя любовница!

— Не поооонял! — протянул Сергей, но тут заговорила ОНА:

— Ребята. Раз вы смотрите эту запись, значит вы уже познакомились и даже выпили вместе. А значит, эта запись имеет смысл. Сегодня я буду предельно откровенна… Я — нимфоманка!.. — Соня -Инна — Света смотрела на них, а они, не произнося ни слова, на нее, периодически поглядывая друг на друга. Она продолжила:

— Я жила так всегда. Мне как воздух необходимо было внимание многих мужчин, но теперь я не могу так. Вы самые близкие мне люди — и я не хочу больше обманывать вас. Я хочу быть счастливой, хочу семью … детей.

Гена, тебя я знаю дольше других, но ты… Ты по сути мне как отец. Ты оберегал меня, дарил щедрые подарки. И… Я люблю тебя!

Сережа, ты настоящий мужчина — красивый и сильный, — и тебя я тоже люблю! Но не хватает в тебе душевности, которой мне, как оказалось, так не достает. Ее-то мне и дал Иван! Да, он не богат, неуклюж где-то, но именно с ним я почувствовала себя настоящей женщиной! Именно он мне нужен! Я прошу у вас прощения и… понимания. Желаю вам счастья и любви! И если ты, Ваня, осудишь меня и не простишь — я пойму! Если же ты хочешь быть со мной — я буду ждать тебя! И я хочу. Я хочу, чтобы ты принес мне красный канделябр! Пусть это будет знаком, что ты меня понял… И простил…Я люблю тебя. — Девушка опустила глаза.

Экран погас, а мужчины сидели и продолжали пялиться в экран. Тишина взорвалась нервным смехом Геннадия сквозь который он выдавил:

— Вот это номер! Целый год она лапошила меня, а я ни сном, ни духом, ай, молодец!!! Вы меня ребята извините, но я пойду…ха-ха-ха, красный канделябр!!! — Геннадий шумно встал и, продолжая сквозь смех потрясать своим толстым животом, направился к выходу.

— Слушай, друг, — непривычно тихим голосом произнес Сергей. — А что такое канделябр, мать его?

— Ну вот эта штуковина, что стоит у нас на столе.

— А на кой она ей сдалась..?

— Понятия не имею.

— А… слушай, так это что получается, она изменяла мне полгода со всякими жирными тузами и уродами типа тебя?

— Ну-ну, я попросил бы…

— Ты что думаешь, соперничек, ты победил!? — Сергей уже привычно орал. — Ты победил меня?! А вот!!!

Огромный кукиш уперся прямо в нос такому же ошалевшему, как и сам Сергей, Ивану.

— Да ты что?…

— Соперничать со мной вздумали?!! — Сергей резко встал.

— Э-э, успокойся… Ты что…?!

— А вот что! — Мощный удар в челюсть отправил Ивана в черную пропасть, по-видимому, вместе со стулом…

Застонав, Иван приходил в себя. В глазах стало проявляться лицо официанта, который тыкал ватку с каким-то едким запахом ему под нос.

— Как вы?

— Не знаю… А где каратист? — Иван застонал, пытаясь подняться с пола.

— Ушел, но перед этим перекинул тут пару столиков, да швырнул в меня ноутбуком! Слава Богу он не мой, а сестры. Маша… ну, Соня — моя старшая сестра. Она уже звонила, спрашивала как вы? И еще… Она просила передать, что ждет вас сегодня…

— Налей-ка, друг, коньячку.

— ОК! За счет заведения!

Едва тронув кнопку звонка, Иван отпрянул, дверь открылась. Мария в коротком халатике кинулась ему на шею. Он застонал, но отстраняться не стал.

— Больно?

— А ты не могла пригласить оппонента менее габаритного?

— Прости… а зачем ты приволок эту подставку для свечей?

— Это я бы хотел у тебя узнать? Я взял его взаймы у твоего брата. Очень, кстати, приятный юноша…

— Вообще-то, я просила канделябр! Помнишь, ты рассказывал про камень, который обеспечивает благополучные роды… Это я так намекала тебе.

— Что?!!

— У нас будет ребенок, Ваня…

Он упал на колени и обхватил ее ноги. Сквозь смех и слезы он только и смог произнести:

— Дура! Карбункул! Камень этот называется — карбункул…

moro2500 2009 год

 
No Comments

Posted in КонтрКультура, Проза

 

Потолок потек

03 Июн

к потолку
ГЛАВА 1

Как всегда в это время года с неба текла вода. Уже третьи сутки кряду текла… Я находился у себя на даче за городом. Мы очень любили проводить здесь время, особенно летом. Теперь и Ваньке здесь нравилось. Дождь стучал по крыше, убаюкивая меня, валяющегося здесь в старом соломенном кресле. Из-под полуопущенных век я наблюдал то за Ванькой, ползающим по полу и собирающим в кучу разбросанные повсюду разноцветные кубики, то за потолком, безнадежно протекающим уже второй год. Вот и сейчас устрашающее черное пятно понемногу увеличивалось в размере в углу. Многочисленные потоки собирались к центру пятна и срывались оттуда в обшарпанный эмалированный таз, громко при этом булькая…

” Вот и год…” — подумал я, заставив себя приподняться и дотянуться до такого же старинного как и кресло дачного столика. На столике стоял графин с мутным самогоном, который я сейчас медленно наливал в грязный стакан. С пола улыбнулся Ванька, старательно укладывая синий кубик на красный. Я подмигнул ему, заглатывая содержимое стакана после шумного выдоха, а затем закусил маленьким кислым яблоком. Маринка весело улыбалась мне с фотографии с подставкой стоящей на столе. И вот я снова полулежу и созерцаю расползающееся по потолку пятно. Таз наполнился наполовину, поэтому вода падала уже не так шумно.

” Минут через десять таз будет полным… тогда я и вылью…” — подумал я. Почему-то захотелось плакать…

ГЛАВА 2

Ванька был моим единственным сыном — плоть от плоти, как говорится. Но каким же немыслимым образом достался мне этот карапуз, ползающий сейчас у меня под ногами… Не могу сказать что я не люблю его, но, как ни крути, я не могу дать ему того отцовского тепла, в котором нуждался любой малыш его возраста. Я отдавал себе отчет в том, что ребенок не причастен к тому что произошло, но…
Что я мог поделать с собой? Просто я очень сильно соскучился по Маринке…

***
Когда впервые появилась приятная взгляду округлость живота — явная округлость — Маринка была на седьмом небе от счастья. Она визжала как ненормальная и хлопала в ладоши:

— Витя, я знала!.. Я всегда чувствовала, что нас это не коснется! Я сегодня была на УЗИ — они сказали девочка, Витя… Это же наша Олеся!

Маринка поглаживала животик, по-особенному, нежно, словно котенка.

— Марин, ну ты чего, какая Олеся.. Дай ей сначала родиться…

— Конечно Олеся, ну, Витька! Мы же всегда говорили с тобой об этом имени, помнишь? Мы тогда даже еще не спали вместе, — Маринка глупо захихикала.

— Ну ладно, что тут скажешь? — я заставил себя улыбнуться.

На самом деле, в тот момент я далеко не разделял Маринкиного оптимизма. Ведь она родилась в 85-ом в деревне на юге Гомельской области, совсем рядом с Чернобыльской зоной. Она была в группе риска. Врачи разговаривали со мной очень серьезно и обстоятельно — они предупреждали об опасности зачатия… Да и вообще, о многом…

Одна из подруг Маринки была абсолютно бесплодной. Другая отчаялась рожать после второго выкидыша. Третья…

… Выкидыш произошел где-то на 15-й неделе. На Маринку жутко было смотреть — и я , если честно, не был готов к этому и не имел представления, что делать. Но Марина оказалась сильнее и рассудительней меня. Она очень быстро взяла себя в руки и сказала однажды:

— Раз так произошло, значит ребенок и не должен был родиться. Это природа… У него значит была какая-то патология. Поэтому все к лучшему… Мы не будем больше унывать. Ведь не будем, Вить?!

А потом была недоношенная Оленька, которая прожила две недели под колпаком… Дошло до того, что я боялся заниматься сексом. Но Марину не сломило и это.

— Мы на правильном пути… Я верю, — часто твердила она. Но я уже не верил…

И вот, после очередного выкидыша я расклеился окончательно. Мне было жаль и Марину, и себя, в конце концов! И я совершенно был растерян. Я боялся возвращаться домой. Я выпивал втихаря… Так мне было спокойнее. А она не уставала твердить:

— Если я не рожу — зачем тогда жить?! — и почему-то всегда улыбалась при этом.

На приеме у психотерапевта нам посоветовали повременить с ребенком пару лет, а Маринке пройти оздоровительный комплекс в спецклинике. Мне же, отдельно, намекнули о том, чтобы я постепенно готовил супругу к действительности — детей у нас быть не может. И я уже был готов к этому.

Маринка принимала противозачаточные средства и наша жизнь стала налаживаться. Она перешла в спокойное русло. Теперь мы чаще бывали на загородной даче, подолгу проводили там время. И мы почти не говорили о детях…

***

— Он отрицательный! — как гром среди ясного неба прокричала однажды Марина. Ее глаза горели.

— Кто?!

— Результат… Тест показал… Я беременна…

— Марина, да как же так ? Ты что — и года еще не прошло. Врачи ведь…

— Витя, у нас будет сын! Ваня. Я знаю об этом…

ГЛАВА 3

Не жалея никаких средств я поместил жену в специальный профилакторий, под непрерывное зоркое око врачей. Хороших специалистов. И беременность протекала идеально. Я сам уже не сомневался — все будет хорошо. Очередное УЗИ, на 9-м уже месяце, определенно показывало отсутствие пороков и всяких патологий у нашего малыша. У нашего мальчика.

Ванька родился в срок крепким и здоровым пареньком, весом почти в четыре кило. Я ни на секунду не отходил от Маринки и был рядом, созерцая процесс самого прекрасного чуда, какое может быть на этой планете — рождения новой жизни. Я был просто счастлив! Я почти не видел улыбающуюся Маринку и орущего на весь этаж сына. Я ощущал нечто…

Маринку с малышом продержали около двух недель — случай все-таки необычный. Но все было в норме. За это время я обустроил в квартире детскую комнату. Я носился как умалишенный, покупая всякие мелочи для грудничка.

Однако, счастье было недолгим. Сначала у Маринки пропало молоко, но мы не придали этому большого значения — бывает. Но не тут-то было. Марина день ото дня стала терять в весе. Очень стремительно терять. Когда Ваньке, кстати прекрасно развивающемуся, исполнилось четыре месяца и он уже начал присаживаться, держась за руки — Маринка весила около 45 кг! Я не на шутку испугался. Как оказалось, не зря…

Марина медленно но верно умирала в онкологическом центре. Что у нее было никто определенно так и не сказал. Ясно было одно — рак поедал ее изнутри. К лету, когда Маринка пробыла в клинике уже много месяцев, врачи сказали мне откровенно — шансов на спасение нет…

— Забери меня отсюда… на дачу, — сухими губами произнесла Маринка. Я так и сделал. За Ванькой по очереди присматривали наши родители, а я, на даче, проводил последние дни со своей супругой. На тот момент эмоций у меня уже не было…

В тот день небо было необычайно темное, какого-то свинцового оттенка. Дождь обрушился в обед тяжелыми прямыми потоками, разбивая дорогу в грязь. Он так сильно бил по крыше, что я никак не мог разобрать слов Маринки, сидя в соломенном кресле. Она с трудом поднялась на локтях и указывала пальцем куда-то наверх, на потолок. Я тут же подошел к ее постели и, низко склонив голову, подставил ухо к самым губам.

— Потолок потек… Витя, потолок… — как могла кричала она.

— Сейчас,- крикнул я, выбегая наружу.

Когда я ворвался в комнату, подставляя старый эмалированный таз под потоки воды, Маринка была уже мертва. Ее огромные серые глаза по-прежнему смотрели на мрачное пятно, расплывающееся на потолке…
к потолку 2
ГЛАВА 4

Сегодня был день ее смерти. Я привез Ваньку еще позавчера. Ему здесь явно нравилось. Когда не было дождя, он бегал по траве, растущей повсюду вокруг дома и смеялся. Мальчик стремительно развивался и ни разу не болел за два с лишним года своей жизни. Он все уже понимал и знал много слов, но…
Но при этом, за всю свою недолгую жизнь, не произнес ни слова. Он просто смотрел в глаза и молчал. Осознанно так смотрел…

Выпитый самогон и шум дождя сделали свое дело. Я сначала задремал, а затем и вовсе провалился в глубокий сон. Из сна меня вырвал пронзительный плач сына. Я вскочил как ошпаренный, сбив рукой со стола портрет Маринки. Этот снимок я сделал вскоре после рождения Ваньки. Маринка улыбалась, склонив голову набок. Ее глаза светились счастьем. Позже я поставил этот снимок в рамку и привез сюда, на дачу.

Ванька горланил. Вода с переполненного таза обильным ручьем подтекла под него, сильно напугав.

— Ох ты, Боже мой! — Я оттащил Ваньку в сторону, схватил таз и начал выносить его, стараясь не расплескать. Дождь все барабанил по крыше, но уже значительно спокойней.

Когда я с пустым тазом зашел в дом, то увидел, что Ванька сидит на полу прямо под черным пятном. Он сидел ко мне спиной, поэтому я не сразу заметил в его руках портрет Маринки. Ванька повернул голову в мою сторону и произнес очень серьезно:

— Мама пацит… — от застекленного портрета отбивались капли, брызгая в лицо ребенка. Он моргал от этого.

— Что?! — перепугано прокричал я, с грохотом роняя таз на пол, — что ты сказал, сын?!

Ванька лишь удивленно взглянув на меня и повторил:

— Мама пацит!… Она пацит, папа!

Я схватил его, поднял на руки и прижал к себе так, что малыш снова заплакал в голос. И я тоже плакал, крича сквозь комок, вставший посреди горла:

— Ванечка, сыночек… — малыш не выпускал из рук портрет матери. — Мама больше никогда не будет плакать! Никогда, я обещаю… Завтра же мы с тобой починим крышу… Завтра починим!

Дождь уже почти прекратился…

moro2500 06/08/2009

 
No Comments

Posted in Личное, Проза, психология

 

Драгоценная Верочка

17 Май

Минуло уже десять дней, как драгоценная Верочка сломала себе хребет в трех местах, с раздроблением некоторых позвонков в мелкую крошку. Сергей Петрович был вне себя от горя – он ходил по комнате от двери к окну, время от времени поглядывая на улицу. Там было пасмурно, моросил мелкий дождь, аккурат под стать настроению. Неделю он провел в травматологии, не на секунду не отходя от любимой. Теперь они были дома, все время вместе.

Верочка безжизненно возлежала, отливая синюшностью, без явных признаков жизни. Врачи не скрывали особо: положение очень серьезное и никто не гарантирует, что Верочка когда-нибудь придет в себя и будет функционировать. Сергей Петрович тревожно плюхнулся в потертое кресло, обхватив плешивую голову левой, неповрежденной рукой, в который раз прокручивая перед собой события страшной трагедии…

А ведь все было так замечательно в то утро! Чудная майская погода вырвала их ото сна раньше обычного. Сергей Петрович бодро подскочил с постели, одним движением раскинул шторы в стороны и, улыбаясь ласковым лучам светила, выпалил:

— Верочка, моя драгоценная, ты как хочешь, но сейчас мы завтракаем и отправляемся в парк на прогулку! Не-пре-мен-но!!! – комично отчеканил он, одергивая коричневые семейные труселя. Затем подмигнул загадочно и, придерживая край шторы, проговорил, понижая голос почти до шепота:
— Там такие густые заросли, в парке… Мы будем предаваться страсти в считанных метрах от гуляющих!

Сергей Петрович раскатисто засмеялся, убегая на кухню. Оттуда послышалось шипение воды падающей в пустой чайник, сквозь которое терялся голос хозяина квартиры:

— И пусть, Верочка, пусть! Пусть они там ходют-бродют со своими детьми и собаками.. Пусть им будет невдомек… А мы будем счастливы! Да-да, прямо у них под носом! – и снова раскатистый хохот…

Последнее время Сергей Петрович замечал явную ревность Верочки к соседке Наденьке – совсем необоснованную! Нет, не сказать, что Наденька была ему не симпатична, напротив, она очень походила на драгоценную Верочку. Но сходство только и ограничивалось что внешностью: не было в соседке той тонкой чувственности и трепета, что так свойственна была ей, единственной и такой ревнивой. Наденька бросала косяки, едва ли завидуя их счастью, но подтрунивать над соседкой была рада всегда. Раздражение приходилось гасить этакими эмоциональными всплесками, которые Сергей Петрович вынужден был придумывать день ото дня.

В то злополучное утро, влюбленные, хохоча и предвкушая, сбегали вниз по лестнице, когда неожиданно открылась дверь, оббитая жестяными полосками. Сосед выводил на прогулку своего дородного, злобливого до любого лишнего движения ротвейлера. Тот рыкнул, Сергей Петрович неловко махнул пяткой мимо очередной ступени – нога подкосилась. Всей своей 90-килограммовой тушей он навалился на драгоценную Верочку, кубарем скатываясь с ней по лестничному маршу. Пес бесновался, его зловещий лай еще долго и гулко стелился по обшарпанным стенам…

Сильное желание явилось именно на одиннадцатый день. Если не сказать – похоть. Один из самых страшных грехов, разрушающих мозг человеческий.

Наденька уже не стеснялась заходить все чаще и наглее. Она открыто расхаживала по квартире, хозяйничая на кухне, заглядывая в глаза несколько растерянному мужчине. Поглаживая хозяйскую лысину, она непременно останавливала бесстыжий взгляд на Верочке. Жалость, помноженная на триумф понятной только ей справедливости, уже без особых препятствий толкали ее в собственные, расставленные повсюду сети сладострастия. Сергей Петрович сопротивлялся все более вяло и слабо. Его глаза вспыхивали сначала в сторону, тайком от Наденьки, а затем уже откровенно и сально. К вечеру он жадно лобзал все интимные Надькины местечки прямо в присутствии драгоценной Верочки – и совсем не важно, что она была все еще без сознания!

Все произошло быстро, с каким-то остервенением. Сергей Петрович ревел, разбрасывая белесые капли по ковровому покрытию. Спустя минуту ему было уже стыдно и больно, но дело сделано. Проклятая страсть — сладкая страсть, мать ее!

Потянулись дни…

Верочка лежала на столе, вытянувшись во всю длину перед глазами Сергея Петровича, нервно подергиваясь. Совсем недавно сознание стало возвращаться к ней. Она шептала время от времени:

— Сережа.. очень чешется, очень… Я прошу тебя, сделай что-нибудь…

Тут же появлялась Наденька. Она издевательски постукивала пальцами по загипсованному телу соседки, и лишь вдоволь насладившись своей властью, медленно просовывала палец под панцирь гипса, почесывая несчастную. Сергей Петрович участливо стонал. Сначала от благодарности, а уже через несколько минут от гнусного, беспардонного очередного наслаждения.

Драгоценная Верочка бессильно плакала…

 
No Comments

Posted in КонтрКультура, Проза, психология, Эротика

 

Рождение великого

18 Сен


Это был день очередной зарплаты за совершение акта вандализма. Последнее время я совершаю их периодически, чтобы жить. Такая себе работа. Чаще это случается накануне очередных выборов, когда претенденты начинают вставлять палки в колеса друг другу, стараясь выбить из гонки за власть — обратная сторона агитации. В эти дни можно неплохо подзаработать в стране где есть демократия, но никто толком не догадывается, что с ней нужно делать на самом деле. Свобода!

Сегодня, под утро, я совершил поджег чучела, облаченного в красное полотнище с серпом и молотом в руках — прямо на площади Ленина. Сам же вождь был забросан резиновыми шариками с красками разных цветов, среди которых преобладал голубой и оранжевый колер. Кто заказчик? В жизни не догадаетесь, хотя все так прозрачно.

Но история моя вовсе не об этом. Я получил свои «кровные” 500 гривен и со счастливой миной пошел по проспекту, пересчитывая новенькие купюры, которые были отсортированы строго в порядке нумерации. С огромных бигбордов улыбались лидеры различных партий и блоков, обещая людям всевозможные блага. Я удовлетворенно подмигнул им, пряча деньги в карман пальто. Сильный порыв, неожиданно поднявшегося осеннего ветра, заставил меня нахохлиться и поднять ворот. Я остановился, застегивая верхнюю пуговицу, когда на глаза мне попался оборванец. Он копался в мусорном баке. Я взглянул на него, и радость от полученных денег сменилась тут же каким-то злобным разочарованием:

“Гребаная жизнь, — подумал я, — мне 30 лет, у меня два высших образования, а я как дурак радуюсь грошам, полученным таким мерзким образом! Да чем я лучше этого бомжары, что пытается найти еду в мусоре? Я сам такой же мусорщик…”
Я отсчитал в кармане пару купюр и уверенным шагом двинулся к оборванцу, с намерением поделиться. Подойдя сзади к его согнутому пополам телу, я вытянул руку, намереваясь похлопать по спине. В этот момент по проспекту на огромной скорости промчал черный тонированный автомобиль, обдав нас из лужи с головы до ног. От такой неожиданности бомж резко отшатнулся назад, сбивая меня с ног на грязный тротуар. Я так и грохнулся на спину с вытянутой рукой и зажатыми в ней хрустящими купюрами.
— Черт бы вас побрал! — закричал я. — Вот оно — стремление к добру, мать его!
— Покорнейше прошу извинить меня, любезный друг, однако, ввиду стечения ряда нелепых обстоятельств, я абсолютно не намеренно причинил Вам вред… — произнося такую необычную для данной ситуации речь, человек с внешностью бомжа протянул мне руку.
Рука была на столько грязной, что я брезгливо отстранившись в сторону, стал подниматься самостоятельно. Поднявшись, принялся отряхивать потоки грязной воды обильно забрызгавшие мою одежду.

— Да это я не на вас… Чертов ублюдок умышленно наехал на лужу — а чего стесняться, с правительственными-то номерами! Да, вот… это вам… — после его спитча, я просто не мог позволить себе обратиться к нему на “ты”. К тому же, у меня появилось какое-то идиотское смущение…
— Что это? — Мужчина посмотрел мне прямо в глаза. Да, он действительно был очень грязен и неопрятен, а запах от него источался такой, что невольно, я сделал шаг назад. Но эти глаза… Взгляд пронзительных голубых глаз, излучал скрытый где-то в глубине его сознания ум. Взгляд с каким-то благородным укором.
— Да вот… решил поделиться с вами… — я вдруг почувствовал себя так глупо и нелепо, как будто это не он только что копался в мусоре, а я — и теперь предлагаю прилично одетому прохожему, кусок найденного в баке рыбного пирога.
Он уловил мое смущение. Опустив взгляд куда-то в сторону своих башмаков с наполовину оторванными подошвами.
— Я Вас прекрасно понимаю… мой вид. Знаете,молодой человек, а я возьму эти деньги. И скажу вам откровенно — это чертовски кстати! — Он ловко выхватил все еще протянутые мною купюры, тут же пряча их в карман видавшей виды вельветовой куртки неизвестного цвета с облезшим искусственным воротником.
— Эдуард Арнольдович, — отрекомендовался мужчина, снова протягивая свою руку, но тут же, с пониманием, отстранив ее. — Знаете, у меня странное ощущение, что мы с вами знакомы много больше, чем о том говорит сложившаяся ситуация. Как ваше имя?
— Да мы, в общем-то, тезки… получается. Эдик я.
— Что вы говорите?! — глаза мужчины вспыхнули каким-то новым, где-то даже, фанатичным блеском. — А теперь скажите — только сразу, вы когда-нибудь в жизни пробовали писать?
— Что писать? — Не понял я.
— Рассказы, повести… романы, да что угодно?! — он почти кричал. Мимо прошла пара молодых, модно разодетых девиц, брезгливо косясь на нашу компанию. Мне стало неловко, но я ответил абсолютно серьезно:
— Ну, да. Было дело… еще студентом. Но это так, игрушки. Распространял среди своих, ради забавы. Ничего серьезного. Давно уже ничего не писал…
— Я знал! — Эдуард Арнольдович уже кричал. Он с восхищением, не отрываясь смотрел на меня. В его глазах дрожали слезы умиления…
— Да в чем дело-то? — Мне стало уже совсем как-то не по себе.
— Я чувствовал что это вот-вот произойдет, но не думал, что так… как снег на голову! Понимаете, Эдуард, я ведь тоже пишу…вернее, писал когда-то. Сейчас в это трудно поверить, но я — один из Великих! Тех, что нетленны! — Он так растрогался, что подскочил ко мне и крепко обнял. Запах гнили проник в мои ноздри, вызывая рвотный рефлекс.
— Извините, это я от радости. Так вот… Вы тоже!
— Что — тоже? — Мне это стало уже надоедать. Я просто хотел скорее уйти, но что-то неумолимо держало меня на месте. Что именно, понять я был не в состоянии.
— Вы тоже один из Великих! — он произнес это почти шепотом. — Да-да, это так, не удивляйтесь. Вы ведь не думаете, что все великие композиторы, писатели, поэты… художники — просто берут и становятся таковыми? Нет. Тут особые судьбы… Выстраданные по особым законам.
— Ну а я-то здесь при чем?
— Понимаете, судьбы таких людей переплетены в течение всей жизни. Мне это было дано знать всегда — вы же узнаете только сейчас. Я не зря прошел все эти лишения и муки. И это все, молодой человек, чтобы найти Вас! Теперь, все будет по-другому.

Я смотрел на него как мартышка, наверное, смотрит на удава. Почему-то мне стало так легко и комфортно. Почему-то я верил каждому его слову. В сознании пролетала, периодически, другая часть меня и твердила, что нужно бежать прочь от этого сумасшедшего…
— Так что же вы хотите от меня? — сдавленным голосом произнес я.
— Да, собственно, ничего. Понимаете, Эдуард, все уже свершилось. Наши судьбы, сделав петлю, сошлись в одну колею — и теперь у нас одна дорога. Это дорога к просветлению. Глаза бесполезны в бесчисленных поворотах. Теперь и зрячему, и слепцу одинаково положено двигаться к выходу. Ведь живой уже давно умер, а мертвый ждет воскресения. И лишь только мудрец доволен, когда попадает в лабиринт. А теперь — в путь!

Он раскрыл свои объятия, на которые я тут же откликнулся, абсолютно спокойно, даже с каким-то удовольствием. Тогда я еще не знал, что происходит со мной, однако осознавал, что это конец чего-то старого и в то же время — начало нового пути.
— Ничего не бойся, мальчик мой. Твоя судьба уже решена. Тебе нужно только отдаться ей… Мы больше не увидимся никогда, но будем вместе, как запад и восток… Прощай! — Он отстранился, хлопнул напоследок меня по плечу и двинулся куда-то вдаль… Не оборачиваясь.

ЭПИЛОГ

… Рио-де-Жанейро. В огромные стеклянные двери крупнейшего в стране книжного супермаркета вошел солидный седовласый мужчина преклонного возраста. Он был одет в белый летний костюм, идеально скроенный по его худощавой фигуре. Народ тут же почтительно закивал и зашептался, глядя в его сторону. Мужчина вежливо отвечал на все приветствия едва заметными наклонами головы. Наконец, он добрался до главного стенда в центре огромного холла и с улыбкой обратился к молоденькой темнокожей девушке-консультанту:

— И что же у нас нынче в бестселлерах? — спросил он на родном ей португальском языке.
— О, дон Эдуардо, какая для нас честь, что Вы лично посетили наш магазин! — Девушка зачарованно уставилась на мужчину, не в силах отвести от него глаз. — Сейчас, просто сумасшедшими темпами, раскупают новую книгу молодого таланта. Писателя…

— Я понял, милая, — засмеялся дон Эдуардо. — Так что же вы до сих пор не продали мне эту замечательную книгу? Несите же скорей, а то передумаю покупать!
Девушка пулей метнулась куда-то к стенду с книгами и уже через несколько секунд лепетала, заворачивая покупку:
— Вы знаете, его роман…он так завораживает… Это просто колоссальный успех! Книга продается во всех странах мира огромными тиражами. Поговаривают, что автор один из Ваших учеников. Это правда? — Девушка каким-то неуловимым движением изловчилась подсунуть писателю его собственную книгу, раскрытую на первой странице.
— Как знать, как знать, — дон Эдуардо, умиляясь ловкостью молодой мулатки, ставил размашистый автограф, — кто чей учитель!
Расплатившись при помощи пластиковой карты, писатель направился к выходу. Уже в дверях он не удержался и торопливо извлек новенькую книгу из упаковочной бумаги. Это была дебютная работа молодого, но уже достаточно известного писателя из Европы, Эдварда ван Даала. Дон Эдуардо открыл обложку и прочитал цитату на первой странице:

” Моя книга — “Рождение Великого” — создана из взрыва двух судеб, которые нашли друг друга. Одной из этих судеб она и посвящается.”

Дон Эдуардо многозначительно улыбнулся и, захлопнув книгу двинулся по улице мегаполиса.

октябрь 2009

 
No Comments

Posted in Проза

 

Тяжелая река

07 Сен

салгир
Это место реально имело быть место в моей больной детской памяти.
Небольшая наша городская речка, хоть и главная в городе, не особо
многоводная – разве что после дождей. Но ивы над ее берегами,
накрывающие журчащие воды, узкие кривые набережные с чугунными
оградами – они так отдают детством, которого у меня толком и не
было.

Это та самая, тяжелая река, как я ее называл, на берегу которой, уже чуть
позже, я любил посидеть с бутылкой пива сам.. Или с очередной
новой девицей… Или с друзьями, вспоминая что-то из прошлого.
Оно, место, частенько наталкивало на разные мысли, когда я
проходил мимо, торопясь куда-то по делам. Оно пыталось говорить.

«Так вот, однажды, я встретил здесь этих уродов…»

***

Так жестоко со мной еще не поступали никогда. К насмешкам-то я давно привык и никогда не парился, когда за мной увязывалась шпана и кричала:
— Урод! Урод!
Мелкие камни летели в спину, я ускорял шаг и скрывался в темном подъезде своего мрачного двора. Иногда, старшие ловили меня в кольцо и толкали друг на друга. От безысходности из уголка рта скатывалась липкая слюна. Тогда улюлюкающая кучка «нормальных» парней брезгливо отпихивалась от меня ногами и я убегал в свою нору.

Так и прошли школьные годы. Никуда не поступив, я устроился работать грузчиком в супермаркет, а через год осиротел. Умерла любимая подслеповатая бабушка, оставив за собой однокомнатную квартирку на первом этаже «хрущёвки» с едким запахом старости, который так и не ушел со временем.
Там-то, за вечно закрытыми толстыми шторами я и прожил последующие два года. По утрам, традиционно убрав кучу дерьма из-под входной двери — я, поглядывая на часы, выскакивал во двор, где ловил взглядом девочку Лену. Она привычно торопилась куда-то на учебу. Я улыбался, предчувствуя наливающуюся эрекцию. Лена же брезгливо отворачивалась и скрывалась за углом дома. Тут же я снова оказывался в своей комнатушке, где зажмурив глаза, в несколько движений сливал семя в вонючую простынь. После чего брил скудные волосенки на подбородке, смаковал жидкий чай, запивая им подгорелую яичницу, и двигался на работу.

Все это было привычно и традиционно…

Пока однажды утром, в выходной, Леночка не поманила меня к себе наманикюренным пальчиком. Улыбаясь и подмигивая. Я суетливо обернулся, не доверяя своим глазам, но подошел. Леночка сморщила носик — никакая улыбка не могла скрыть ее отвращения:
— Тебя ведь Игорь зовут?
— Угу…
— Хочешь меня… поцеловать?
— Это как это? – от неожиданности и смущения появилась слюна, но я нашелся, и тут же вытер ее рукавом клетчатой рубахи, шмыгнув носом.
Лена сидела на окрашенном в зеленый цвет ограждении детской площадки, глядела куда-то за мое правое плечо, и делала знаки. Я попытался проследить за ее взглядом, но она схватила меня за воротник и притянула к себе.
— Так что? – теперь она смотрела в мои глаза, не мигая, и я уже совершенно не знал что делать. – Ну… да?
Она провела руками по затылку и приблизила свое лицо. Розовые губки раскрылись и, уже в следующую секунду обжигали мой рот мифическим поцелуем мечты. От растерянности я растопырил руки в стороны и замычал, препятствуя нарастающему стояку. Её губы пахли табаком и малиной. В глазах моих потемнело, потому пришлось их закрыть.
К тому же, семя уже рвалось наружу, заставляя реветь унылым медведем…

— Блядь, да быстрее же, козлина! – с этими словами Лена прижалась ко мне всем телом, обхватив голову руками, а тело ногами. – Я не могу больше, воняет же!
— Держи… снимаю, держи… Отлично!
Я открыл глаза, непроизвольно двигая тазом. Извечный обидчик Сашка огибал дугой нашу композицию, снимая на любительскую камеру.
— Да-да-да… — кричал он, – Держи его! Лена, улыбайся… Он кончает, блядь, гы-гы-гы — Супер! Ютуб наш!!! – и он заржал, убирая в сумку камеру и пятясь назад. – Валим!
Лена оттолкнула меня ногами в пах, очень болезненно, и рванула за Сашкой. Она плевалась и хохотала. Я обмяк…

Дома я находиться не смог. Я глядел на свое зеркальное отражение в прихожей и гортанно рычал. Там, продолговатое лицо с вытянутой нижней челюстью и тонкими губами не могло скрыть крупных желтых зубов, а скудные усы – уродливой заячьей губы. Бесцветные волосы были скудны, оголяя огромный, формы огурца, лоб. Землистое прыщавое лицо, едва обнаруживало на своей поверхности колючий взгляд маленьких злобных глаз без ресниц. Я швырнул в сторону пластиковую вазу, которая не разбилась — и, не закрывая дверь, убежал к речке. Туда, где любил бывать вечерами. Где сидел под горбатым мостом, подслушивая откровения влюбленных. Туда, где хотел умереть, временами…

Но в этот раз было страшно. Река шумела не так, как обычно – она говорила:
«Войди в меня… я уведу тебя туда, куда ты и не мечтал, дурачок…»

По мосту шла девушка-даун, лет ***-ти, улыбнулась, глядя вниз, и плюнула.
— Ыыыыы… — протянула она.
«Своего видит во мне», — подумал я, но река перебила реальность. Она запричитала тихим шелестом, заставляя покинуть берег. Девушка-даун исчезла, а река говорила уже вслух:

— Зайди… зайди… — и я, раздвинув в стороны гибкие ветви ив, двинулся в сторону шума. В сторону голоса. Вода холодными лапами схватила за щиколотки, став контрастом кипятку в штанах. Я провалился в гул…

***
Постепенно шум стих. Я открыл глаза, но увидел лишь розоватую темноту. Было приятно по всему телу. Шевелиться не было никакой возможности. Да и зачем, когда под телом ощущалась мягкость перины, а лицо вязло в пахнущие легкими духами подушки. Ласковая рука взъерошила затылок, поползла вниз по позвоночнику. Мягкая и тёплая.. Она стала гладить ягодицы. Я ждал голоса. Я знал, откуда-то, голос появится, как только я этого захочу:

— Проснись же, — зашептал Ленкин голос. — Просни-и-ись, соня. У нас мало времени!
Я вздрогнул, зная, что удивляться ничему не стоит. Река так сказала. Потому, предпринял усилие и, развернувшись на спину, постарался среагировать спокойно на сидящую у моих ног голенькую Лену. Она улыбалась, без отвращения, и я знал – она любит меня. Я приподнялся на локтях, стыдливо прикрылся простынёй и скинул ноги с кровати.
— Мне нужно в ванную, — сказал я не своим, страдающим искалеченным «прононсом волчьей пасти» голосом. Легкий шлепок по ягодице сопроводил мой побег.
Из зеркала на меня смотрело лицо Сашки. Сначала испуганно, потом — с интересом. Я стал гладить чистое от угрей лицо тонкими пальцами, целовать их. Ерошить ими мягкие чёрные волосы. Сбросив на пол простынь, я гладил свое тело. Все ниже..

— Ну где ты там, котик? – Ленка выгнулась в постели, пожирая взглядом меня, входящего. – О, да ты готов, аха-ха! Иди…

Вот оно, то, о чем я только мечтал. Было легко, было все понятно, хоть и ново в то же время. Было долго и сладко. Ленка выдохнула протяжно и легла под мою руку, уткнувшись носиком в грудь. Мы засыпали…

***
Во сне река, вдруг, поднялась морскими волнами и несла меня к водохранилищу. Я кричал картавым, снова привычным, голосом. Молил ее выкинуть меня на берег, но она была зла. Она швыряла меня о бетонные борта русла, потом снова поднимала высоко, так, чтобы я увидел изгиб моста о который мне предстоит разбить голову…

— Аааа… — закричал я во сне, тут же проснулся, не прекращая хрипеть уже наяву и, улавливая знакомый запах затхлых простыней. Стало особенно страшно, когда от потного бока что-то отлипло и закряхтело. Я попытался дотянуться до выключателя, но тяжелая рука шлепнулась мне на грудь, а неподъемная нога напрочь припечатала к месту область таза. Под невнятное кряхтение я снова уснул.

Кто-то запел. Хари Кришну. Я думал, что это одно из наслоений сна, пока пение не слилось со звуком будильника. Я разлепил глаза. С трудом. Было непривычно светло – видимо кто-то раздвинул шторы.

Она сидела на краю кровати спиной ко мне и расчесывала скудные волосёнки моей деревянной расческой, собирая на тяжёлом затылке замысловатую гулю. Время от времени, она брала освободившейся рукой очередную шпильку и отправляла ее куда-то к голове. Я кашлянул…
— Ыыыы… — замычала она, повернув лицо в мою сторону. Маленькие округлые глаза стали раскосыми от натяжной прически, крупный рот сложился в дружелюбную улыбку.

— Ты.. это, что тут?! – все что я смог выдавить из себя. – Как?!

— Ыыыы… Ыгорь, приятно… — она откровенно раздвинула жирные ляжки, и стала тереть промежность короткими пальцами. – Хорошо делал. Ты обещал пойти к маме и сказать, что мы будем вместе теперь. Теперь – жениться! Чтобы не ругала. Ыыыыы…
Я увидел как длинные пустые груди заколыхались на жирном животе, когда она двинулась в мою сторону. Такие же, как я видел когда-то в журнале «Вокруг света». Я выблевал кислотой на подушку.

— Пошла вон отсюда, сука!
— Ыыыы… — девка-даунша спешно надела сарафан через голову, схватила в руку огромные трусы и бросилась к дверям. Там она замешкалась, обуваясь. За дверью послышались гулкие шаги и протяжное:

— Ыыыы, в какашку наступила…

Тяжелая река все смоет, подумал я, отправляясь готовить подгорелую яичницу. Ленку, по крайней мере сегодня, я видеть не желал. На работу опаздывать никак нельзя. Нельзя…

4.04.12 moro2500

 
No Comments

Posted in Конкурсы, КонтрКультура, Проза, психология

 

Убиенец. Она будет жить долго

18 Июл

Он любил ее на расстоянии,
трогал рукой фотографии ранние
журналов упругих да глянцевых…
Слушал по радио новости,
сочинял стишата, глупые повести…
Ревновал ко всеобщей доступности.
Пальцами
гладил район промежности.
Замыкался в приступах нежности…
Плакал, синхронно с толчками семени.
Потом бушевал горестно —
рвал газеты, куда-то звонил,
бессовестно
слал проклятия, бился теменем…

А когда хоронили — публично вторили
о больном убиенце в ее истории.
Он не плакал, сжигал лишь остатки памяти,
облегченно вздыхая, с улыбкой.
Радуясь,
что утихла ревность, и что наградою –
следопытом назначен мужчина
грамотный…………………

7.07.2012

типа прозаического финала.

Валера дождался пока схлынут потоки фанатов, и кладбище опустеет. Лишь теперь он подошел к могиле, заваленной сотнями живых цветов и положил свои. Кривая ухмылка скользнула по лицу. Он оглянулся по сторонам, сел на корточки, и лишь после этого достал из кожаного портфеля цветной глянцевый журнал. На обложке красовалось светящееся лицо восходящей поп-дивы Клавдии. Она ослепительно улыбалась, зажимая в руках какой-то идиотский фетиш – награду за невьебенные достижения в музыкальной культуре.
Валера придвинул обложку к фотографии захороненной и сдавлено засмеялся. Смех скорее напоминал хлюпанье. Потом аккуратно вернул журнал в портфель и произнес шепотом:

— Вот и всё, моя маленькая шалунья… вот и всё! Но ты не волнуйся… тебя не забудут – гляди сколько цветов! Они все любили тебя – а зря… Только я мог любить тебя так, как ты этого заслуживала. Только я, понимаешь, сука… — последние слова он громко отчеканил, разбросав слюни и поднялся на ноги. Но тут же осекся – в кармане завибрировал мобильный телефон. Валера послал воздушный поцелуй и двинулся по натоптанной тропинке, поднося телефон к уху.

— Слушаю, товарищ полковник.. да.. так точно, работаем. Есть кое-какие зацепки… Конечно, о каждом шаге докладывать лично вам. Я понял… да… так точно…

Валера удовлетворенно зажмурил глаза, когда телефон возвращался в карман серого пальто. Теперь он резко остановился, развернулся на каблуках и двинулся обратно к могиле. Мерзкая ухмылка приблизилась вплотную к изображению молодой женщины, высеченному в мраморной плите. Он прошептал:

— Я уверен, что Клавдия оценит мою любовь, и поймет… Любовь тысяч идиотов ничто, в сравнении с настоящими чувствами.
И она будет жить долго…

****************************************************************************************************************

 
2 комментария

Posted in КонтрКультура, Проза, психология, Стихи

 

Ливерная трагедия /письмо/

31 Мар


Уважаемый мой, замечательный виртуальный друг, Захаров!
Пишу тебе сие вынужденно-болезненное письмо, заранее зная, что не успею получить ответа — ибо трафик моего смартфона (единственно, что осталось у меня ценного после страшного, со мною случившегося, происшествия) на исходе. Да и зарядки хватит часа на полтора. Посему, сообщаю тебе, уповая на продолжение беседы уже с глазу на глаз, живьём, так сказать, в Москве. У тебя дома. Знаю, ты сейчас крайне удивлён моим долгим молчанием, взорвавшимся теперь этаким письмищем, но, молю Бога,и тебя, чтобы не прогнал меня прочь, а приютил хотя бы на первый срок, да подсобил в жизни дальнейшей. Ибо здесь, в провинции, житья мне нет и не будет боле. ОНА достанет меня везде влиянием своим, унизит, и не даст воли. Ты наверное хочешь узнать, что же произошло? И имеешь на то право. Так вот…

Помнишь нашу душевную беседу о предпочтениях в пище? Конечно помнишь. Мы ещё, скрывая неловкость и стыд, признались друг другу в пристрастии к ливерной колбаске, ггггг. Да, такое дело.. Очень уж вкусна она, когда свежая, да с охотки. Так вот, подключи фантазию, и, проводя аналогию — представь себе всю глубину (ширину, долготу… да что хочешь, в конце концов) случившегося со мною. Я ведь не рассказывал тебе, Володя, как выбрался в люди… Мне и сейчас неловко, да уж ситуация загнала в угол — не дай Боже. Так вот, я был бомжем. Да-да… в это трудно поверить, но в рассвете лет — я оказался на улице — без крыши над головой, без друзей и родных. Это долгая история, расскажу при случае. Сейчас же я оттолкнусь от момента, где мы с тобой пересеклись после нашего с тобой виртуального знакомства. Ты много узнал обо мне: о моем успешном бизнесе, моей породистой собаке, моём большом уютном доме, и в конце концов, о моей молодой красавице-жене Сонюшке. До сих пор в памяти твои многочисленные восхищения и заборы восклицательных знаков под её фотографиями в социальных сетях. И ты был прав! Она — чудо. Она — ангел, а я глупое порочное дерьмо, которое теперь она (имея все основания) пытается утопить навсегда. Я же всплыл снова, и, барахтаясь теперь, скрываюсь от гибели…

Она была в полном отчаянии, когда подобрала меня на улице — я часто мыл ее машину, пытаясь заработать на еду. Она улыбалась мне, вкусно пахла и давала много денег. Доллары, в основном. Ее предыдущий муж умер от инсульта, прожив с нею не больше года, и оставив огромные деньги. Однажды, будучи в подпитии, Соня подошла ко мне, сидящему во дворе у ее дома. Я сидел на детской скамейке и жрал ливерную колбасу, вприкуску с батоном и запивая кефиром. Соня сморщилась брезгливо, глядя на мой незатейливый обед, но поманила меня за собой прелестным наманикюренным пальчиком. Она пригласила меня к себе домой, якобы отремонтировать смеситель в ванной. Таким образом, я впервые оказался в ее огромной квартире. Со смесителем было все в порядке, и Соня призналась мне, что очень одинока, и не может подпустить к себе никого из мужчин ее теперешнего круга, потому как сама из низов. Я ей понравился. Она отметила мой интеллект и умение вести беседу. А когда я вышел из ванны, благоухающий дорогими шампунями и причёсанным — она была ошеломлена! Дальше, друг мой, ты можешь догадаться. Мы стали жить вместе, а через год расписались. Я занимался управлением ее дел — ведь Соня часто уезжала по бизнесу в разные города. У нас было полное доверие. У нас было единение душ. У нас было самое главное — любовь…

И вот так, душа в душу, мы прожили почти два года. Понятно, я стал совсем другим. Я позабыл всех своих уличных знакомцев и стал вникать в суть другой жизни. Я питался в лучших ресторанах, крутился в престижных кругах. Я обрастал важными знакомствами и связями. Я ездил на дорогой машине, имея полную свободу действий, и казалось, должен быть счастливым, но… Но что-то, Володя, угнетало меня. Только такой идиот, как я, мог воспротивиться произошедшему со мною чуду, хотя бы мысленно. Я же пошел дальше…
Раз в три дня нашу квартиру прибирала невзрачная и довольно потасканная жизнью уборщица. Зинаида. Я жалел ее (видно узрел в отражении ее глаз — себя недавнего), давал сверхурочные. Однажды, Зина расплакалась среди уборки. Взахлеб! Что-то у неё там произошло в семье. Жены не было. Я стал утешать женщину, и, уж не знаю, как это произошло — я обнял ее и… поцеловал — чёрт меня дери! Ты скажешь — и что? Поцеловал, да и ладно.. Любишь-то ты её — молодую красавицу. Так и есть, Володя — ты будешь прав. Но меня потянуло к этой женщине со страшной силой. Незаметно для себя, я стал подгадывать время, чтобы жены не было дома — и я мог оказаться наедине с Зиной. И я таки добился своего! Это был скоротечный примитивный секс в кладовке, или в ванной. Раз за разом, я делал это, затем отводил глаза и убегал из дому. Мне было противно и стыдно, но я возвращался вновь и вновь к этому идиотизму. Зина была уже и сама не рада — она стыдилась и пыталась закончить эти, не пойми что, отношения. Она пригрозила мне уйти, если я не прекращу. Я был в отчаянии. Я не знал, как мне убить в себе эту зверскую страсть — и я таки пообещал ей… но только не сегодня. Сегодня, я хочу сделать это в последний раз. И всё…
Соня уехала. Я сидел на диване и ждал — с минуты-на-минуту, должна была появиться Зина. Она была пунктуальна, а сегодня почему-то задерживалась. Наконец, щёлкнул дверной замок, и… Передо мною возникла Софья. Представь! Я стал что-то лепетать, жутко палиться. Моя щека задёргалась. Соня стремительно вышла, а когда вернулась — стала избивать мою морду длиннющей палкой ливерной колбасы. Да, Володя, в мою жизнь, так же стремительно, как пропала — вернулась симпатичная нам с тобою колбаска. Вонючие ошмётки летели в стороны, а я, не вымолвив и слова — вылетел прочь, едва обувшись и прихватив с собою смартфон.
Но это не всё, как ты верно догадался. От меня отвернулись все — и я по стремительной воронке покатился ко дну пропасти, откуда меня совсем недавно извлекли. Я недооценил влияния и беспощадной мести обиженной, но сильной женщины…
Володя, извини, мой аппарат пищит требуя пищи, посему поспешу отправить тебе сею депешу в срочном порядке. Мой поезд, билет на который был куплен на последние гроши, тронется вот-вот. Завтра, в 19-30 московского времени, я выйду на перрон Казанского вокзала. Всю дорогу я буду молиться на твою, Владимир, благосклонность и уповать на милость твою и Господа нашего. Твой ****

p.s. Ты обещал мне охоту.

p.s.2 Прошу тебя, друг.
Никогда не предлагай мне ливерки, по известной теперь уже причине.
Думаю ты не удивишься, если я сообщу тебе — я её ненавижу!
*грусный смайлег*

 
No Comments

Posted in КонтрКультура, Проза, психология, Эротика, Юмор

 

Муравьи

24 Янв


Я лежал спиной на траве в лесу. Это был небольшой сосняк за городом, в часе с небольшим ходьбы от моего дома. Не спеша я перешел горбатый пустырь между Петровской Балкой и Пневматикой, по кривым, знакомым с детства тропкам; затем, спустился вниз пологим скатом оврага, минуя городскую свалку; и наконец, поднимаясь наверх, к великой своей радости увидал верхушки высоченных сосен. Уже будучи наверху я отдышался, разглядывая городскую многоэтажность вдалеке. Красиво! Но я уже давно не любил этот город. Город — тоже не любил меня…

К своему изумлению я обнаружил, что соснячок-то — значительно вырос вверх! Да, последний раз я был здесь лет пятнадцать назад с Полиной… Да… Я был здесь с Полиной…

Пройдя еще минут пятнадцать по тропинке, я вошел в лес. Лес, который тянулся длинными стройными рядами сосен. Я шел, наслаждаясь воздухом и шорохом высокой травы под ногами, пока не набрел на небольшую полянку. Я поднял голову вверх. Медленно опустился на корточки… И наконец, я сбросил на мягкую траву свое измученное тело… В считанные секунды меня окутал покой. Как же давно я не ощущал ничего подобного! Этот покой значительно отличался от городского. Этот покой шелестел верхушками сосен и доносил с разных сторон пение птиц. Когда-то я занимался певчими птицами и даже содержал их. Вот щегол затянул свое звонкое: “пить-пили-пить”. А вот уже зяблик :”пиньк-пиньк” с переходом на звонкую трель: “фьит-фьит-ля-ля-ви-чиу-кик”. Многие путают его пение с соловьем, но только не я… А теперь вдалеке: ку-ку ку-ку… конечно же — это серая крымская кукушка!

Я открыл закрытые было глаза и, щурясь, стал наблюдать за весенним солнцем, которое запуталось в колючих кронах сосен уже значительно ближе к западу… По руке щекотно бегали муравьи, но я не сгонял их. Пусть себе бегают…

Меня накрыло состояние сладкой полудремы, и я вдруг подумал: как было бы хорошо не возвращаться больше в этот проклятый город, где я лишний. Где я — обуза для всех. Где я всегда наедине лишь с этой падучей мразью, именуемой — эпилепсия. Она всегда была при мне… С детства, когда я стоя засыпал на несколько минут под дружный смех одноклассников, а потом ничего не помнил. Тогда меня это даже забавляло. Потом, годам к пятнадцати, появились первые припадки. Сковывала сумасшедшая головная боль, подкашивались ноги — и я падал куда-то… Все равно куда.

Но сперва это бывало очень редко и, постепенно, я привыкал жить с этим. Я жил, в конце концов! Со мной рядом были друзья и мама. У меня даже появилась Полина. Мы очень любили друг друга. Любили до беспамятства. Она никогда не оставила бы меня, если бы я сам не вынудил ее. Когда припадки стали повторяться с периодичностью в месяц-полтора, я ощутил ее боль намного острее своей собственной. Однажды, придя домой с разбитой головой и ободранными руками, я впервые попросил ее оставить меня. Я не мог выносить ужас в ее глазах, когда в очередной раз приходил в себя. Но она не уходила.

И вот пришел день, которого я очень боялся… Меня вежливо, заплатив зарплату за три месяца вперед, попросили с работы. Конечно, я не осуждаю их за это…

…И я начал пить. Сначала по чуть-чуть, а потом по-черному… Полина долго боролась, но в конце концов отступила. И я безмерно благодарен ей за это… Благодарен ей за все!

Сейчас я не пью совсем. Но мои припадки стали заходить в гости часто. Иногда по два раза в неделю. О, как я устал от того, что выйдя куда-нибудь, в магазин, например, я приходил вдруг в себя, лежащим где-то посреди дороги с искусанными губами и побитой в кровь башкой. И карманами почему-то обедненными ровно на мое скудное пособие… А то и без куртки… Я устал от усталости моей старой матери, которая скрывает свои недуги, чтобы помочь мне… Я устал от нечаянно услышанных разговоров моих родственников о разделе дома… И наконец, я устал от того, что я боюсь не смерти, как все нормальные люди, а своей убогой жизни… Мне уже даже не жаль себя.
…И вот теперь, лежа здесь, в лесу, и глядя вверх на величие сосен — я вдруг ощутил, что Я ОДИН! Что я пришел сюда, в лес, абсолютно один… А ОНА, проклятущая болезнь, осталась где-то там, в Симферополе…

Я давно не чувствовал себя таким счастливым. И я заплакал. Но не так как я это делал часто в последнее время ночью в подушку. Это был плач облегчения. Он долго трусил мою грудь, пока не затих… Так хорошо… Так легко…

И в этот момент я почему-то подумал о муравьях. Странно. Еще несколько минут назад они интенсивно щекотали мои руки и лицо, а сейчас я не чувствовал их. Я снова открыл глаза и привстал, чтобы взглянуть — куда же они подевались, эти маленькие трудяги леса… Но они оказались на месте. И их было очень-очень много — и на руках, и на ногах… А когда я встал совсем, то увидел… там внизу, где я все еще лежал… как они бегают по моему улыбающемуся лицу… По моим открытым глазам…

…Кукушка уже давным-давно молчала…

 
7 комментариев

Posted in Проза, психология

 
« Older Entries