RSS
 

Archive for the ‘КонтрКультура’ Category

Взял

04 Мар

Ночь. Я вижу тебя голой —
накатила такая блажь,
шевельнула в ребре осколок,
прошептала, что ты мне дашь

В этих снах теперь не летаю,
Не спасаю горящих изб —
что ни ночь, голова седая
крутит пленку про мой каприз

Ах, какая упругость тела,
синий бархат халата прочь!
Грудь вздымается – ты созрела,
взгляд назойливый словно скотч

Я сижу, весь сугубо сдержан,
втихаря уронив слюну,
вспоминаю про такт и нежность,
чтоб не сразу порвать струну

Нет, не то все, не то, что делать?
Знать в патронник зашел патрон.
Не успею отбросить стрелы,
что дырявят уже нутро

Утро. Видел тебя я голой.
Шторы в окнах просторный зал.
Семицветиков горсти с поля
ты давала, а я и взял

 

moro2500 март

 

в чужом пальто

13 Окт


в суконных тапках
истертых о бетон
/кошачий запах
сплошь ацетон/
в районе стрёмном
подагрою больном
ушел из дома
в чужом пальто

подъезд исписан
бычками сигарет
в кармане триста
далёк рассвет
снаружи светит
убитая луна
лучи как плети
как я одна

я знаю где-то
в каком-нибудь ларьке
есть сигареты
скажи мне –
где?

октябрь 2018
по мотивам песен Монеточки

 

Соленая истерия

30 Авг

Страшно. Внутри пустота. Истерика
медленно катится, если б знали вы…
Время с сегодня до понедельника
стелется, крошится до окалины

Лето окончено, что ж, до лампочки,
ноги опять не коснулись берега.
Снова удел их носки да тапочки –
от холодильника путь до телека

Скрежет… За дверью вдова развратница —
ходит за солью, все не допросится.
Крутит в «глазке» раздобревшей задницей,
ищет подходы к моей песочнице

Нет, не найдешь ты во мне подельника,
Лучше я сдохну от одиночества!
Анабиозом до понедельника —
слишком уж явно ей соли хочется…

август 2018

 

Соперничество. Случай с канделябром

30 Авг

Иван никогда не ходил по злачным заведениям, поэтому подойдя к ресторану со странным названием “У ЧЕРТА НА КУЛИЧКАХ”, долго не решался войти. Наручные часы показывали без четверти девять, время еще было — он решил оглядеться. Над входом красовалась картинка-вывеска, изображавшая трех джентльменов, сидящих за столом. Ноябрьская прохлада пропиталась густым туманом, отчего стекла очков запотели. Иван снял их, протер и, надев вновь, к своему удивлению обнаружил, что изображенные на вывеске мужчины имели бычьи головы. Эти ребята сидели не просто так — они выпивали…

Он снова снял очки и протер глаза. Бычьи головы исчезли…

“Хм… Привидится же такое…”

В следующее мгновение Ивана довольно неприятно зацепил плечом высокий щеголь в спортивном костюме и, не обратив на этот факт никакого внимания, зашел внутрь.

— Извините, — почему-то произнес вместо него Иван, неловко попятившись назад.

Он снова взглянул на часы. Рано. Она сказала, чтобы он вошел внутрь, нашел столик с бутылкой коньяка, присел и ждал, но, до последнего момента хотелось дождаться ее снаружи, чтобы войти вместе. Идиотская стеснительность как всегда сдерживала его действия. Иван в который уже раз давался диву, вспоминая их первую встречу в городском парке пару месяца назад. Он сидел на скамейке читая книгу, проходящая мимо девушка неожиданно обратилась к нему. Пугливо обернувшись несколько раз, парень понял – да-да, она говорила именно ему…

— Извините, не против, если я присяду здесь?

Она была ангелом во плоти! Нежные очертания лица, белокурые, слегка волнистые волосы спадали к плечам. Изящную фигурку подчеркивал легкий бежевый плащик. Девушка улыбалась глядя на растерянного бедолагу огромными серо-голубыми глазами. Иван как правило избегал таких женщин, позволяя себе лишь косые взгляды издалека, а тут… Он смущенно вскочил, роняя свою литературу и лепеча что-то учтивое…

Девушка засмеялась и тут же уселась рядом, подавая незадачливому читателю упавшую книжку.

— Меня зовут София…

А потом начались расспросы о том-о-сем… Своей непосредственностью и легкостью София сумела расшевелить угрюмого и боязливого мужчину. Сначала говорила в основном она, но Иван, сам того не замечая, достаточно раскрепостился, рассказывая что-то интересное и, глядя при этом, в глаза девушке. Он рассказывал ей о своей учебе, о том как не попал в армию по здоровью, о своих достижениях в науке — в области физики… Шли минуты и они незаметно перешли на «ты».

— Ваня, ты такой умный, у меня просто дыхание сбивается от того, что я с тобой вот так запросто болтаю, с таким необычным человеком…

— Да что ты, Сонечка, это я… Это я так счастлив, что познакомился с неземной девушкой!

Потом он провожал ее домой. Осознание неминуемого расставания вернуло привычное смущение, но София сама пришла на помощь и прощебетала ему номер телефона. Потом чмокнула в щеку и упорхнула в подъезд, оставив стоять посреди двора в приятной растерянности.

Последующие три дня Иван непрерывно думал о ней, но не решался позвонить. Выпив для храбрости – сделал это, уже ни на что не рассчитывая, но неожиданно услышал сердитые и трогательные укоры о долгом молчании. Он так растрогался, что произнес, перебивая ее нежный голос:

— Я скучал, Соня… Я очень скучал…

И они стали встречаться, примерно пару раз в неделю. Он слушал ее глуповатую болтовню, а она, раскрыв от удивления рот — его занимательные истории. Оказалось, Иван много знал о драгоценных камнях и мог часами говорить о них. Однажды, парень поведал Софии историю о кроваво-красном гранате — карбункуле, любимом украшении богемы в древнем Риме.

— О камне этом ходят легенды, — Иван, в очередной раз провожал Сонечку домой и разгоряченно вещал — Он обладает таинственной силой и является талисманом беременных женщин. Считается, что женщина, владеющая таким камнем, наполняется жизненной силой и гарантирует себе благополучные роды. К тому же замечательный камень прогоняет черные мысли и рассеивает меланхолию.

В тот вечер Соня впервые пригласила его зайти. После очередной чашки чая, они поцеловались. Иван заметно волновался, ведь для него это было впервые. Соня с пониманием выключила свет — и отдалась в неумелые и дрожащие от страха, смешанного с необузданным желанием, руки. Все произошло едва начавшись, но девушка, нежными поцелуями и одобрительным шепотом успокоила его волнение и робость. В тот момент Иван осознал, что любит ее. Он вообще понял, что любовь — есть!

Теперь он жил одной ею, понимая, что к прежней жизни возврата нет. Но в то же время, отдавал себе отчет, что нереально далек от соответствия такой красивой и яркой девушке. Что он может дать ей — невзрачный очкарик с маленькой зарплатой? Он отлично понимал, что на Софию устремлены взгляды сотен мужчин — и она имеет право выбирать! Тогда он впервые задумался — а зачем, собственно, она с ним? Несмотря на природную говорливость девушки, он так мало знал о ней. Иван был счастлив, но в душе чувствовал – «здесь что-то не то…»

Поэтому, когда Сонечка однажды не ответила на его звонок, он принял это как начало неминуемого конца, хотя и очень расстроился. Не ответила она и чуть позже, вводя бедолагу в ступор. Он целый день не ел, не пил, да и вообще, не мог найти себе места. Но вечером она позвонила сама…

— Ванечка, милый… — голос был тверд, но далеко не глупый парень почувствовал что-то неладное. — За чертой города в сторону Марьино есть небольшой ресторанчик… не

перебивай меня пожалуйста… если все сделаешь правильно — мы будем вместе. Ты ведь хочешь этого?… Так вот, ты должен там появиться к девяти, найти столик с бутылкой коньяка, сесть… и ждать. Все, потом… потом… Целую, будь решительным, прошу тебя!!! — короткие гудки…

Вспоминая это, Иван не заметил, как ушел по аллее далековато от ресторанчика. Стрелки уже показывали начало десятого. Он торопливо вернулся и решительно вошел внутрь.

Обстановка была очень располагающей для ужина влюбленной пары, поэтому Иван мысленно поблагодарил Соню за такой выбор. Но эти странные слова по телефону, — почему он должен быть решительным? Что она хотела сказать этим? За столиками сидели две пары: молодые парень и девушка, и чета преклонных лет. Чуть поодаль, тучный мужчина средних лет одиноко пил кофе. На столах стояли декоративные канделябры сделанные под старину, от горения свечей распространялся мягкий приглушенный свет. В дальнем углу помещения Иван увидел наконец тот самый столик с бутылкой коньяка. Но не пошел к нему, осекся…

Опираясь левой рукой о столик, а правой жестикулируя, высокий громила, толкнувший Ивана накануне, что-то оживленно талдычил официанту. От внимания Ивана не ускользнул и факт пристального внимания мужчины, попивающего кофе к этой сцене.

«Это что же такое… Сначала этот тип бесцеремонно пихает меня, а теперь еще и претендует на наш коньяк?! Не здесь ли проявить решительность?»

Иван, слегка побаиваясь, приблизился…

— Моя баба заказала этот коньяк, сколько тебе еще повторять?! — отчетливо услышал Иван, грубый голос здоровяка. — А раз так, она должна была заказать и закусь — вот и неси!

Молоденький официант был явно смущен и не знал, что ему делать. Он пытался возразить что-то, но детина тут же нависала над ним и заглушала своим басом.

— Извините, здесь какая-то ошибка, — начал Иван таким неуверенным и тихим голосом, что не был услышан. Он прокашлялся и повторил чуть громче. — Извините, но этот столик заказала моя девушка!

Спортсмен развернулся к нему:

— Чтооо?! Ты еще откуда нарисовался такой красивый? Где твой столик?!

— У меня встреча в девять часов за столиком с коньяком, — и, уже обращаясь к официанту, — или у вас еще один такой столик имеется?

— Да нет же, все верно, блондинка заказала столик, сказала, что будет три мужчины… — оживился парнишка. — Я вот пытаюсь объяснить, что меня предупредили, — если понадобится кухня, то мужчины…ну, я так понимаю…вы… сами и закажете.

— Что за чёс! Светка мне по телефону четко сказала — садись за столик с коньяком и жди!

— Хм… моя… София сказала мне примерно то же… — Иван почувствовал, как пол ускользает из-под его словно набитых ватой ног. Что же здесь происходит…?

— Аааа, я понял! — здоровяк стукнул себя ладонью по широкому лбу. — Это моя Светка хочет познакомить нас… Ну.. меня, тебя… с твоей, как ты говоришь…?

— Ее зовут Софья.

— Ну да, с Софьей! Она говорила про какой-то сюрприз, вот же затейница! — Парень смеясь протянул свою ручищу, — Сергей!

— Иван. Но речь шла о трех…

— Добрый вечер! Третий судя по всему — это я. К столику незаметно подошел любитель кофе. — Я пришел раньше и стал невольным свидетелем… Так вот, моя, гмм… знакомая, Инна, пригласила меня подобным же образом. Но я решил выпить кофейку, прежде чем сесть к столику с коньяком… Но тут, хм… очень забавно… Тут появились вы…

— Вот бабы чудят! — заржал Сергей протягивая руку новому знакомцу. — Ну, давайте присядем что-ли!

Мужчины заняли места, отодвигая тяжелые стулья с высокими спинками. Вновь пришедший представился Геннадием. Он был лысоват и достаточно полон, если не сказать толстоват. Однако добротная одежда и внушительных размеров перстень — отчетливо указывали на его состоятельность.

Первичную неловкость прервал шумный Сергей. Он знаком подозвал официантика и тут же отправил его за рюмками.

— Ну что же, раз у нас есть коньячок, кстати, недурственный, надо его попробовать! — Ловкими манипуляциями он откупорил пробку, наполняя благородной жидкостью подоспевшие рюмочки. — Пока наши заговорщицы не явились, мы выпьем за знакомство! Не против?!

Никто против не был. И по второму, и по третьему кругу. На столе уже имелась нехитрая закуска в виде бутербродов с балыком, маслин и порезанного на дольки лимона. Завязалась беседа. Сергей оказался действительно спортсменом, хоть и бывшим. Он был чемпионом в какой-то там весовой категории по кикбоксингу и, широко жестикулируя, рассказывал о своих достижениях. Геннадий был сдержан в высказываниях. Он тихонько выпивал, все больше слушая. Однако, вездесущий Сергей вытянул-таки род его занятий — он занимался недвижимостью и , судя по всему, довольно не мелко. Иван, разомлевший после третьей, разглагольствовал о своей любви и отношении к женщинам. Все периодически поглядывали на входную дверь, однако никто из женщин не появлялся. Зато, когда Сергей наливал остатки коньяка, появился официант с ноутбуком в руках.

— Девушка, заказавшая столик, просила показать вам это в случае, если никто не разойдется и бутылка будет выпита. Ну и вот…

Пока мужчины осоловевшими слегка глазами, следили за ловкими движениями парнишки, тот вошел в систему, затем в одну из социальных сетей. Там он нашел видеозапись, нажал PLAY и, пожелав приятного просмотра скрылся. На экране пошла

загрузка, вскоре послышалась легкая романтическая музыка с заставкой из переходящих друг в друга цветных абстракций.

— И что это за хрень? — первым не удержался Сергей.

Но ответ тут же последовал. Музыка оборвалась и на экране появилось лицо белокурой девушки. Она улыбалась и молча глядела на присутствующих невинными глазками.

— Светка! Ты что это тут за показуху устроила — во дает! — Сергей зааплодировал и тыча в экран своим огромным пальцем заголосил. — Это моя Светка!!!

— Вообще-то, это — София! — Иван привстал и прижимая очки поближе к глазам, всматривался в изображение. — Точно, моя Сонечка…

— Ребята, — Геннадий был явно не в себе. — Не хочу вас шокировать, но эту девушку я знаю под именем Инна. Это именно она пригласила меня сюда. Мы встречаемся с ней уже около года, она… хмм… Она моя любовница!

— Не поооонял! — протянул Сергей, но тут заговорила ОНА:

— Ребята. Раз вы смотрите эту запись, значит вы уже познакомились и даже выпили вместе. А значит, эта запись имеет смысл. Сегодня я буду предельно откровенна… Я — нимфоманка!.. — Соня -Инна — Света смотрела на них, а они, не произнося ни слова, на нее, периодически поглядывая друг на друга. Она продолжила:

— Я жила так всегда. Мне как воздух необходимо было внимание многих мужчин, но теперь я не могу так. Вы самые близкие мне люди — и я не хочу больше обманывать вас. Я хочу быть счастливой, хочу семью … детей.

Гена, тебя я знаю дольше других, но ты… Ты по сути мне как отец. Ты оберегал меня, дарил щедрые подарки. И… Я люблю тебя!

Сережа, ты настоящий мужчина — красивый и сильный, — и тебя я тоже люблю! Но не хватает в тебе душевности, которой мне, как оказалось, так не достает. Ее-то мне и дал Иван! Да, он не богат, неуклюж где-то, но именно с ним я почувствовала себя настоящей женщиной! Именно он мне нужен! Я прошу у вас прощения и… понимания. Желаю вам счастья и любви! И если ты, Ваня, осудишь меня и не простишь — я пойму! Если же ты хочешь быть со мной — я буду ждать тебя! И я хочу. Я хочу, чтобы ты принес мне красный канделябр! Пусть это будет знаком, что ты меня понял… И простил…Я люблю тебя. — Девушка опустила глаза.

Экран погас, а мужчины сидели и продолжали пялиться в экран. Тишина взорвалась нервным смехом Геннадия сквозь который он выдавил:

— Вот это номер! Целый год она лапошила меня, а я ни сном, ни духом, ай, молодец!!! Вы меня ребята извините, но я пойду…ха-ха-ха, красный канделябр!!! — Геннадий шумно встал и, продолжая сквозь смех потрясать своим толстым животом, направился к выходу.

— Слушай, друг, — непривычно тихим голосом произнес Сергей. — А что такое канделябр, мать его?

— Ну вот эта штуковина, что стоит у нас на столе.

— А на кой она ей сдалась..?

— Понятия не имею.

— А… слушай, так это что получается, она изменяла мне полгода со всякими жирными тузами и уродами типа тебя?

— Ну-ну, я попросил бы…

— Ты что думаешь, соперничек, ты победил!? — Сергей уже привычно орал. — Ты победил меня?! А вот!!!

Огромный кукиш уперся прямо в нос такому же ошалевшему, как и сам Сергей, Ивану.

— Да ты что?…

— Соперничать со мной вздумали?!! — Сергей резко встал.

— Э-э, успокойся… Ты что…?!

— А вот что! — Мощный удар в челюсть отправил Ивана в черную пропасть, по-видимому, вместе со стулом…

Застонав, Иван приходил в себя. В глазах стало проявляться лицо официанта, который тыкал ватку с каким-то едким запахом ему под нос.

— Как вы?

— Не знаю… А где каратист? — Иван застонал, пытаясь подняться с пола.

— Ушел, но перед этим перекинул тут пару столиков, да швырнул в меня ноутбуком! Слава Богу он не мой, а сестры. Маша… ну, Соня — моя старшая сестра. Она уже звонила, спрашивала как вы? И еще… Она просила передать, что ждет вас сегодня…

— Налей-ка, друг, коньячку.

— ОК! За счет заведения!

Едва тронув кнопку звонка, Иван отпрянул, дверь открылась. Мария в коротком халатике кинулась ему на шею. Он застонал, но отстраняться не стал.

— Больно?

— А ты не могла пригласить оппонента менее габаритного?

— Прости… а зачем ты приволок эту подставку для свечей?

— Это я бы хотел у тебя узнать? Я взял его взаймы у твоего брата. Очень, кстати, приятный юноша…

— Вообще-то, я просила канделябр! Помнишь, ты рассказывал про камень, который обеспечивает благополучные роды… Это я так намекала тебе.

— Что?!!

— У нас будет ребенок, Ваня…

Он упал на колени и обхватил ее ноги. Сквозь смех и слезы он только и смог произнести:

— Дура! Карбункул! Камень этот называется — карбункул…

moro2500 2009 год

 

Синие уши

14 Мар

Доктор, а я бесконечно старею, седею.
Падает снег, чуть скрывая проделки болезни.
Друг мне по-пьяни подкинул лихую идею –
Черным мастилом намазать виски. Только трезвым.

Пьяным нельзя.. Будут синими уши неделю.
Умная женщина тут же узрит обреченность.
Глупые будут смеяться – а вы как хотели?
Их большинство, этих, в общем, неумных девчонок…

Доктор, я друга не слушал, тут дело другое.
Он за порог – я в каморку. Там смольный краситель.
Так и случилось – я стал синеухим изгоем,
Черного волоса куцего странный носитель.

Все ничего, за неделю привык к хохотушкам,
Пальцем крутящим в маршрутках и прочих салонах.
Только одна лишь, бесформенно-серая тушка —
Глаз не сводила печальных, в оправе зеленой.

Вместе. Она так решила, ведь умная дюже.
Стал ли я счастлив? Не знаю.. быть может… наверно.
Странности в ней… /Доктор ручкой поскрипывал, слушал,
Глядя на синие уши большие безмерно/.

 

дохлое утро

15 Сен

утро издохло в тумане и сдавленных сумерках,
хлопнув, как выстрелом в спину таксистскою дверью.
жду за решеткой окна и торжественно верю я
в силу любви, потому и наверно не умер нах…

ты закурила, попить попросила раскованно,
сев отрешенно в углу на краю табуретины:
губы размазаны, нагло повсюду отметины
располосованы штампами сине-неровными

я промолчал, наплескал из-под крана водицею,
смятость купюр подобрал вместе с хлебными крохами –
крик ограничил стандартными гулкими вздохами,
в знак возмущения службой московской полиции.

спит мое солнышко… общее солнце лишь вылезло,
я опохмел обеспечил, сходив в гастроном первым номером –
жизнь закрутилась в обычном режиме тахометра,
дохлое утро калеными шпорами вырезав…

сентябрь 2014

 

Сговор [полнолуние]

25 Окт

Потоком медленным вливалась
В глаза краснеющие больно
Необратимо.. Это звалось
Луною полной…

Замысловатостью узоров
На простынях фигуры бились
Комкалось время – скоро… скоро
Падет на милость…

Заныли кости, в пальцах холод,
И взвыли псы цепные хором,
Почуяв перманентный повод
И страшный сговор.

Сжимаясь хрустнули запястья,
Во рту прогорклый вкус металла..
Луна смеялась не напрасно —
Ей было мало…

Все просто – шансов нет у жертвы,
Сливался крик с багровым плеском
От струй упругих бедной девы,
Обмякшей резко…

 

Драгоценная Верочка

17 Май

Минуло уже десять дней, как драгоценная Верочка сломала себе хребет в трех местах, с раздроблением некоторых позвонков в мелкую крошку. Сергей Петрович был вне себя от горя – он ходил по комнате от двери к окну, время от времени поглядывая на улицу. Там было пасмурно, моросил мелкий дождь, аккурат под стать настроению. Неделю он провел в травматологии, не на секунду не отходя от любимой. Теперь они были дома, все время вместе.

Верочка безжизненно возлежала, отливая синюшностью, без явных признаков жизни. Врачи не скрывали особо: положение очень серьезное и никто не гарантирует, что Верочка когда-нибудь придет в себя и будет функционировать. Сергей Петрович тревожно плюхнулся в потертое кресло, обхватив плешивую голову левой, неповрежденной рукой, в который раз прокручивая перед собой события страшной трагедии…

А ведь все было так замечательно в то утро! Чудная майская погода вырвала их ото сна раньше обычного. Сергей Петрович бодро подскочил с постели, одним движением раскинул шторы в стороны и, улыбаясь ласковым лучам светила, выпалил:

— Верочка, моя драгоценная, ты как хочешь, но сейчас мы завтракаем и отправляемся в парк на прогулку! Не-пре-мен-но!!! – комично отчеканил он, одергивая коричневые семейные труселя. Затем подмигнул загадочно и, придерживая край шторы, проговорил, понижая голос почти до шепота:
— Там такие густые заросли, в парке… Мы будем предаваться страсти в считанных метрах от гуляющих!

Сергей Петрович раскатисто засмеялся, убегая на кухню. Оттуда послышалось шипение воды падающей в пустой чайник, сквозь которое терялся голос хозяина квартиры:

— И пусть, Верочка, пусть! Пусть они там ходют-бродют со своими детьми и собаками.. Пусть им будет невдомек… А мы будем счастливы! Да-да, прямо у них под носом! – и снова раскатистый хохот…

Последнее время Сергей Петрович замечал явную ревность Верочки к соседке Наденьке – совсем необоснованную! Нет, не сказать, что Наденька была ему не симпатична, напротив, она очень походила на драгоценную Верочку. Но сходство только и ограничивалось что внешностью: не было в соседке той тонкой чувственности и трепета, что так свойственна была ей, единственной и такой ревнивой. Наденька бросала косяки, едва ли завидуя их счастью, но подтрунивать над соседкой была рада всегда. Раздражение приходилось гасить этакими эмоциональными всплесками, которые Сергей Петрович вынужден был придумывать день ото дня.

В то злополучное утро, влюбленные, хохоча и предвкушая, сбегали вниз по лестнице, когда неожиданно открылась дверь, оббитая жестяными полосками. Сосед выводил на прогулку своего дородного, злобливого до любого лишнего движения ротвейлера. Тот рыкнул, Сергей Петрович неловко махнул пяткой мимо очередной ступени – нога подкосилась. Всей своей 90-килограммовой тушей он навалился на драгоценную Верочку, кубарем скатываясь с ней по лестничному маршу. Пес бесновался, его зловещий лай еще долго и гулко стелился по обшарпанным стенам…

Сильное желание явилось именно на одиннадцатый день. Если не сказать – похоть. Один из самых страшных грехов, разрушающих мозг человеческий.

Наденька уже не стеснялась заходить все чаще и наглее. Она открыто расхаживала по квартире, хозяйничая на кухне, заглядывая в глаза несколько растерянному мужчине. Поглаживая хозяйскую лысину, она непременно останавливала бесстыжий взгляд на Верочке. Жалость, помноженная на триумф понятной только ей справедливости, уже без особых препятствий толкали ее в собственные, расставленные повсюду сети сладострастия. Сергей Петрович сопротивлялся все более вяло и слабо. Его глаза вспыхивали сначала в сторону, тайком от Наденьки, а затем уже откровенно и сально. К вечеру он жадно лобзал все интимные Надькины местечки прямо в присутствии драгоценной Верочки – и совсем не важно, что она была все еще без сознания!

Все произошло быстро, с каким-то остервенением. Сергей Петрович ревел, разбрасывая белесые капли по ковровому покрытию. Спустя минуту ему было уже стыдно и больно, но дело сделано. Проклятая страсть — сладкая страсть, мать ее!

Потянулись дни…

Верочка лежала на столе, вытянувшись во всю длину перед глазами Сергея Петровича, нервно подергиваясь. Совсем недавно сознание стало возвращаться к ней. Она шептала время от времени:

— Сережа.. очень чешется, очень… Я прошу тебя, сделай что-нибудь…

Тут же появлялась Наденька. Она издевательски постукивала пальцами по загипсованному телу соседки, и лишь вдоволь насладившись своей властью, медленно просовывала палец под панцирь гипса, почесывая несчастную. Сергей Петрович участливо стонал. Сначала от благодарности, а уже через несколько минут от гнусного, беспардонного очередного наслаждения.

Драгоценная Верочка бессильно плакала…

 

Мыслишки

16 Мар


Он простить не сумел, перебрав десять за и сто против —
Брови сдвинув, ударил ногой табуретку на кухне.
Посмотрел на себя – вроде сильный, не конченый вроде..
И ушел, неприкрыто ругнувшись –
и дома лишь рухнет
на кровать свою жесткую, бьющую злобой и холодом.
Он беззвучно взревет, затыкая подушкой ухмылку,
неуместно кривящую губы дрожащие…
Пропадом
пропади эти страсти дурацкие, нежности пылкие!

Утром встанет, небритую рожу ногтями почухает..
Сварит кофе, такой, чтобы с горечью влить в себя махом,
обжигая язык занемевший, — он мысли со шлюхами —
от себя оттолкнет…
И гори они, мысли те, прахом!
Приоденется, выйдет на улицу шумную щёголем.
Улыбнется прохожим приветливо, хоть и устало…
Лишь бы только сегодня за душу настырно не дергали,
Лишь бы только подальше
мыслишки дурные
летали…

 

Тяжелая река

07 Сен

салгир
Это место реально имело быть место в моей больной детской памяти.
Небольшая наша городская речка, хоть и главная в городе, не особо
многоводная – разве что после дождей. Но ивы над ее берегами,
накрывающие журчащие воды, узкие кривые набережные с чугунными
оградами – они так отдают детством, которого у меня толком и не
было.

Это та самая, тяжелая река, как я ее называл, на берегу которой, уже чуть
позже, я любил посидеть с бутылкой пива сам.. Или с очередной
новой девицей… Или с друзьями, вспоминая что-то из прошлого.
Оно, место, частенько наталкивало на разные мысли, когда я
проходил мимо, торопясь куда-то по делам. Оно пыталось говорить.

«Так вот, однажды, я встретил здесь этих уродов…»

***

Так жестоко со мной еще не поступали никогда. К насмешкам-то я давно привык и никогда не парился, когда за мной увязывалась шпана и кричала:
— Урод! Урод!
Мелкие камни летели в спину, я ускорял шаг и скрывался в темном подъезде своего мрачного двора. Иногда, старшие ловили меня в кольцо и толкали друг на друга. От безысходности из уголка рта скатывалась липкая слюна. Тогда улюлюкающая кучка «нормальных» парней брезгливо отпихивалась от меня ногами и я убегал в свою нору.

Так и прошли школьные годы. Никуда не поступив, я устроился работать грузчиком в супермаркет, а через год осиротел. Умерла любимая подслеповатая бабушка, оставив за собой однокомнатную квартирку на первом этаже «хрущёвки» с едким запахом старости, который так и не ушел со временем.
Там-то, за вечно закрытыми толстыми шторами я и прожил последующие два года. По утрам, традиционно убрав кучу дерьма из-под входной двери — я, поглядывая на часы, выскакивал во двор, где ловил взглядом девочку Лену. Она привычно торопилась куда-то на учебу. Я улыбался, предчувствуя наливающуюся эрекцию. Лена же брезгливо отворачивалась и скрывалась за углом дома. Тут же я снова оказывался в своей комнатушке, где зажмурив глаза, в несколько движений сливал семя в вонючую простынь. После чего брил скудные волосенки на подбородке, смаковал жидкий чай, запивая им подгорелую яичницу, и двигался на работу.

Все это было привычно и традиционно…

Пока однажды утром, в выходной, Леночка не поманила меня к себе наманикюренным пальчиком. Улыбаясь и подмигивая. Я суетливо обернулся, не доверяя своим глазам, но подошел. Леночка сморщила носик — никакая улыбка не могла скрыть ее отвращения:
— Тебя ведь Игорь зовут?
— Угу…
— Хочешь меня… поцеловать?
— Это как это? – от неожиданности и смущения появилась слюна, но я нашелся, и тут же вытер ее рукавом клетчатой рубахи, шмыгнув носом.
Лена сидела на окрашенном в зеленый цвет ограждении детской площадки, глядела куда-то за мое правое плечо, и делала знаки. Я попытался проследить за ее взглядом, но она схватила меня за воротник и притянула к себе.
— Так что? – теперь она смотрела в мои глаза, не мигая, и я уже совершенно не знал что делать. – Ну… да?
Она провела руками по затылку и приблизила свое лицо. Розовые губки раскрылись и, уже в следующую секунду обжигали мой рот мифическим поцелуем мечты. От растерянности я растопырил руки в стороны и замычал, препятствуя нарастающему стояку. Её губы пахли табаком и малиной. В глазах моих потемнело, потому пришлось их закрыть.
К тому же, семя уже рвалось наружу, заставляя реветь унылым медведем…

— Блядь, да быстрее же, козлина! – с этими словами Лена прижалась ко мне всем телом, обхватив голову руками, а тело ногами. – Я не могу больше, воняет же!
— Держи… снимаю, держи… Отлично!
Я открыл глаза, непроизвольно двигая тазом. Извечный обидчик Сашка огибал дугой нашу композицию, снимая на любительскую камеру.
— Да-да-да… — кричал он, – Держи его! Лена, улыбайся… Он кончает, блядь, гы-гы-гы — Супер! Ютуб наш!!! – и он заржал, убирая в сумку камеру и пятясь назад. – Валим!
Лена оттолкнула меня ногами в пах, очень болезненно, и рванула за Сашкой. Она плевалась и хохотала. Я обмяк…

Дома я находиться не смог. Я глядел на свое зеркальное отражение в прихожей и гортанно рычал. Там, продолговатое лицо с вытянутой нижней челюстью и тонкими губами не могло скрыть крупных желтых зубов, а скудные усы – уродливой заячьей губы. Бесцветные волосы были скудны, оголяя огромный, формы огурца, лоб. Землистое прыщавое лицо, едва обнаруживало на своей поверхности колючий взгляд маленьких злобных глаз без ресниц. Я швырнул в сторону пластиковую вазу, которая не разбилась — и, не закрывая дверь, убежал к речке. Туда, где любил бывать вечерами. Где сидел под горбатым мостом, подслушивая откровения влюбленных. Туда, где хотел умереть, временами…

Но в этот раз было страшно. Река шумела не так, как обычно – она говорила:
«Войди в меня… я уведу тебя туда, куда ты и не мечтал, дурачок…»

По мосту шла девушка-даун, лет ***-ти, улыбнулась, глядя вниз, и плюнула.
— Ыыыыы… — протянула она.
«Своего видит во мне», — подумал я, но река перебила реальность. Она запричитала тихим шелестом, заставляя покинуть берег. Девушка-даун исчезла, а река говорила уже вслух:

— Зайди… зайди… — и я, раздвинув в стороны гибкие ветви ив, двинулся в сторону шума. В сторону голоса. Вода холодными лапами схватила за щиколотки, став контрастом кипятку в штанах. Я провалился в гул…

***
Постепенно шум стих. Я открыл глаза, но увидел лишь розоватую темноту. Было приятно по всему телу. Шевелиться не было никакой возможности. Да и зачем, когда под телом ощущалась мягкость перины, а лицо вязло в пахнущие легкими духами подушки. Ласковая рука взъерошила затылок, поползла вниз по позвоночнику. Мягкая и тёплая.. Она стала гладить ягодицы. Я ждал голоса. Я знал, откуда-то, голос появится, как только я этого захочу:

— Проснись же, — зашептал Ленкин голос. — Просни-и-ись, соня. У нас мало времени!
Я вздрогнул, зная, что удивляться ничему не стоит. Река так сказала. Потому, предпринял усилие и, развернувшись на спину, постарался среагировать спокойно на сидящую у моих ног голенькую Лену. Она улыбалась, без отвращения, и я знал – она любит меня. Я приподнялся на локтях, стыдливо прикрылся простынёй и скинул ноги с кровати.
— Мне нужно в ванную, — сказал я не своим, страдающим искалеченным «прононсом волчьей пасти» голосом. Легкий шлепок по ягодице сопроводил мой побег.
Из зеркала на меня смотрело лицо Сашки. Сначала испуганно, потом — с интересом. Я стал гладить чистое от угрей лицо тонкими пальцами, целовать их. Ерошить ими мягкие чёрные волосы. Сбросив на пол простынь, я гладил свое тело. Все ниже..

— Ну где ты там, котик? – Ленка выгнулась в постели, пожирая взглядом меня, входящего. – О, да ты готов, аха-ха! Иди…

Вот оно, то, о чем я только мечтал. Было легко, было все понятно, хоть и ново в то же время. Было долго и сладко. Ленка выдохнула протяжно и легла под мою руку, уткнувшись носиком в грудь. Мы засыпали…

***
Во сне река, вдруг, поднялась морскими волнами и несла меня к водохранилищу. Я кричал картавым, снова привычным, голосом. Молил ее выкинуть меня на берег, но она была зла. Она швыряла меня о бетонные борта русла, потом снова поднимала высоко, так, чтобы я увидел изгиб моста о который мне предстоит разбить голову…

— Аааа… — закричал я во сне, тут же проснулся, не прекращая хрипеть уже наяву и, улавливая знакомый запах затхлых простыней. Стало особенно страшно, когда от потного бока что-то отлипло и закряхтело. Я попытался дотянуться до выключателя, но тяжелая рука шлепнулась мне на грудь, а неподъемная нога напрочь припечатала к месту область таза. Под невнятное кряхтение я снова уснул.

Кто-то запел. Хари Кришну. Я думал, что это одно из наслоений сна, пока пение не слилось со звуком будильника. Я разлепил глаза. С трудом. Было непривычно светло – видимо кто-то раздвинул шторы.

Она сидела на краю кровати спиной ко мне и расчесывала скудные волосёнки моей деревянной расческой, собирая на тяжёлом затылке замысловатую гулю. Время от времени, она брала освободившейся рукой очередную шпильку и отправляла ее куда-то к голове. Я кашлянул…
— Ыыыы… — замычала она, повернув лицо в мою сторону. Маленькие округлые глаза стали раскосыми от натяжной прически, крупный рот сложился в дружелюбную улыбку.

— Ты.. это, что тут?! – все что я смог выдавить из себя. – Как?!

— Ыыыы… Ыгорь, приятно… — она откровенно раздвинула жирные ляжки, и стала тереть промежность короткими пальцами. – Хорошо делал. Ты обещал пойти к маме и сказать, что мы будем вместе теперь. Теперь – жениться! Чтобы не ругала. Ыыыыы…
Я увидел как длинные пустые груди заколыхались на жирном животе, когда она двинулась в мою сторону. Такие же, как я видел когда-то в журнале «Вокруг света». Я выблевал кислотой на подушку.

— Пошла вон отсюда, сука!
— Ыыыы… — девка-даунша спешно надела сарафан через голову, схватила в руку огромные трусы и бросилась к дверям. Там она замешкалась, обуваясь. За дверью послышались гулкие шаги и протяжное:

— Ыыыы, в какашку наступила…

Тяжелая река все смоет, подумал я, отправляясь готовить подгорелую яичницу. Ленку, по крайней мере сегодня, я видеть не желал. На работу опаздывать никак нельзя. Нельзя…

4.04.12 moro2500