Он любил ее на расстоянии,
трогал рукой фотографии ранние
журналов упругих да глянцевых…
Слушал по радио новости,
сочинял стишата, глупые повести…
Ревновал ко всеобщей доступности.
Пальцами
гладил район промежности.
Замыкался в приступах нежности…
Плакал, синхронно с толчками семени.
Потом бушевал горестно —
рвал газеты, куда-то звонил,
бессовестно
слал проклятия, бился теменем…
А когда хоронили — публично вторили
о больном убиенце в ее истории.
Он не плакал, сжигал лишь остатки памяти,
облегченно вздыхая, с улыбкой.
Радуясь,
что утихла ревность, и что наградою –
следопытом назначен мужчина
грамотный…………………
7.07.2012
типа прозаического финала.
Валера дождался пока схлынут потоки фанатов, и кладбище опустеет. Лишь теперь он подошел к могиле, заваленной сотнями живых цветов и положил свои. Кривая ухмылка скользнула по лицу. Он оглянулся по сторонам, сел на корточки, и лишь после этого достал из кожаного портфеля цветной глянцевый журнал. На обложке красовалось светящееся лицо восходящей поп-дивы Клавдии. Она ослепительно улыбалась, зажимая в руках какой-то идиотский фетиш – награду за невьебенные достижения в музыкальной культуре.
Валера придвинул обложку к фотографии захороненной и сдавлено засмеялся. Смех скорее напоминал хлюпанье. Потом аккуратно вернул журнал в портфель и произнес шепотом:
— Вот и всё, моя маленькая шалунья… вот и всё! Но ты не волнуйся… тебя не забудут – гляди сколько цветов! Они все любили тебя – а зря… Только я мог любить тебя так, как ты этого заслуживала. Только я, понимаешь, сука… — последние слова он громко отчеканил, разбросав слюни и поднялся на ноги. Но тут же осекся – в кармане завибрировал мобильный телефон. Валера послал воздушный поцелуй и двинулся по натоптанной тропинке, поднося телефон к уху.
— Слушаю, товарищ полковник.. да.. так точно, работаем. Есть кое-какие зацепки… Конечно, о каждом шаге докладывать лично вам. Я понял… да… так точно…
Валера удовлетворенно зажмурил глаза, когда телефон возвращался в карман серого пальто. Теперь он резко остановился, развернулся на каблуках и двинулся обратно к могиле. Мерзкая ухмылка приблизилась вплотную к изображению молодой женщины, высеченному в мраморной плите. Он прошептал:
— Я уверен, что Клавдия оценит мою любовь, и поймет… Любовь тысяч идиотов ничто, в сравнении с настоящими чувствами.
И она будет жить долго…
****************************************************************************************************************