Я сразу и не оценил подарок, который она мне преподнесла…
Предновогодняя неделя оказалась жуткой. Во-первых, я простыл. На работе шмыгал носом и покашливал, но брать больничный лист было не резон – конец года. Завал. Премия, опять же… Но это мелочь. Так, пустячок. От меня ушла Лера. Сука!
Летом мы планировали пожениться. Наверное, я её всё-таки плохо знал, да вот привык как-то. К её постоянному нудёжу. К её дорогой косметике и шмоткам. К её указаниям – как и что мне делать. К её дурацким галстукам, презентованным мне по любому поводу… Но как же так — взять и свалить в Чехию с каким-то ювелиром?!
Она очень ловко смела вещички, стиральную машину, всякую кухонную утварь с нашей съёмной квартиры. Да и это – фигня! А по сему, в-третьих…
Эта тварь забрала мою машину! Мой новенький «опелёк», который я, простофиля, доверчиво разрешил оформить на неё. Вечером, тридцатого декабря, я обнаружил на разобранной одинокой постели коробку с розовым в белую полоску галстуком. Под галстуком обнаружилась открытка с изображением белого кролика в красном колпаке и пояснительная (или же поздравительная?) записка.
Новый Год был испохаблен в корне. Весь день я бродил по городу и не мог придумать, что делать и где справлять? Мы собирались провести праздники дома вдвоём…
Всюду сновали люди с выпученными глазами. В их руках отвисали натянутые от тяжести пакеты со жратвой и подарками. Некоторые тащили ёлки. Стало противно.
Я заскочил в супермаркет, купил бутылку вискаря, сыр и апельсины – вечер ожидался занимательный. Темнело. По дороге на остановку маршруток, я ступил в грязную лужу. Зима нынче выдалась такая же убогая, как и моя никчемная жизнь…
Очередь вдавила меня внутрь маршрутного такси. В салоне воняло перегаром, квашеной капустой, мочой и, немного апельсинами. Оказавшись в середине прохода, я упёрся в седого мужичка в каракулевом старомодном пальто. Кто-то вдавился и в мою спину. Свободной рукой я прихватил поручень под потолком. Микроавтобус тронулся. Вот оно, счастье-то!
Подо мной, на спаренных сидениях потряхивались два сурово выпивающих типа, неопределённого возраста. Один, ближний ко мне, клевал носом, борясь со сном. Второй, уже не боролся и спал на плече своего собрата, приоткрыв рот. Алкоголь изрядно поработал над этими парнями – оба они были одинаково одутловаты, коричневы, а главное, вонючи. И этот фактор настойчиво завис последней каплей моего бедственного положения. Но деваться было некуда – я был плотно подпёрт с обеих сторон. Стараясь дышать реже, я попытался отвлечься и устремил свой взгляд за окно, где монотонно мелькали уличные фонари и светились нарядные витрины. Народ предпразднично бубнил, а я горько задумался о несправедливости…
Микроавтобус слегка подпрыгнул на кочке. Я выпал из ступора, и тут же, к своему изумлению, обнаружил грязную лапищу пролетария снизу в боковом кармане моего кашемирового пальто. Рука тревожно застряла. Наши взгляды пересеклись — мой, слегка шокированный, и его – перепугано-виноватый. Он даже немного улыбнулся. Карман был пуст, я это знал, но всё равно это меня почему-то обидело. Как в замедленном кино, я опустил левую руку, перехватил в неё пакет из правой и, каким-то образом выкроив себе немного пространства, нанёс короткий и точный удар куда-то в область костей лица. Забавно получилось! Не успела вскинуться голова спавшего, что сидел у окна, как тут же, на его плече оказалась черепная коробка приятеля. И замерла. Откуда-то заструилась кровь и побежала по грязному рукаву проснувшегося. Он окинул ситуацию соловьиным взглядом и попытался подняться. Его губы исказились:
— Ты чё, бля! – заревел он. Я покачал головой. Галдёж поднялся на добрую октаву, переходя с праздничных нот на ропот возмущения. Водитель остановил транспорт.
Следующие минут десять я помогал «товарищам» выйти наружу. Немного грубовато вышло. Один из них не мог, а второй не хотел — и матерился. Пришлось снова оттеснить народ назад и попробовать на прочность его рёбра. Теперь подействовало…
Сначала все ехали молча. Я ощущал на себе многочисленные взгляды и пребывал в явном смущении. Наверное, так себя чувствуют актёры, впервые выходя на сцену. Постепенно появились отдельные возгласы, типа: «так с ними, сволочами и надо… понапьются и шныряют ворюги… В такой праздник… Есть же ещё мужчины…»
Я отвечал глуповатой улыбкой, встречая их взгляды. Люди постепенно выходили, стало просторней. Мимо меня протиснулась молоденькая девушка с прямой чёрной чёлкой и села на свободное место. Она отвернулась к окну, но в отражении я заметил — её глаза, то и дело поглядывали на меня. Вскоре освободилось место. Какое-то время я боролся с отвращением присесть на замызганный чехол сидения, но желание оказаться рядом с ней – пересилило. Девушка вздрогнула. Отражение едва заметно улыбнулось. Я тоже улыбнулся. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза через стекло. Хотелось как-то завязать разговор, но я не мог решиться. Я перевёл взгляд на свои руки, и только теперь заметил рассечение кожи на костяшках правой руки. Потёр. Девушка приоткрыла свою сумочку, повозилась в ней, извлекла влажную салфетку и протянула мне:
— Вот, протрите ранку, а то ещё заражение пойдёт.
Она была прелестна! Чёрные глаза из-под густых ресниц сочувственно и трогательно вглядывались в моё лицо. Я протирал рану, не в силах отвести от неё взгляда.
— Думаете? Вот спасибо… И то правда, у этого чёрта наверняка гнилые зубы…
— Нос.
— Что?
— Вы ему нос разбили. Но это ничего не меняет – трите тщательней. Это очень серьёзно.
— Правда? Вот здорово… спасибо… — я растерялся. Идиот! Она идёт на контакт сама, а я не знаю, что и сказать ей. — С Наступающим, тебя.. вас…
— А вы, Женя, ведь так?
— А откуда вы…
— Вы не подумайте, я просто живу рядом. Я часто видела, как вы садитесь в машину и едете потом мимо нашего двора. А я наблюдала… — девушка опустила глаза, а затем, не давая мне опомниться, выпалила:
— Я знаю, она бросила вас! Я видела своими глазами, как она садилась в машину… с ним. Я их много раз видела, понимаете… Она не достойна вас!
Мои эмоции накатывалось подобно волнам в начале шторма. Я был так шокирован, что не успевал сориентироваться, чтобы задать вопрос.
— А ещё, я видела грузовик, в который грузили вещи. И потому, когда вы зашли сюда, я поняла…
— Что поняла? – только и смог я выдавить из себя.
— Что-то такое поняла… не знаю, как и сказать…
Её глаза горели возмущением. Мне так хотелось узнать, где она будет встречать Новый Год, но язык совершенно занемел и не подчинялся мне. Сердце колотило по рёбрам, усиливая страх, что девушка сейчас встанет и уйдёт навсегда . Она тоже замолчала. Потом вдруг повернула голову в сторону окна.
— Женя, мне выходить…
— Можно я провожу!
— Нет, не надо. Пишите мой номер телефона… — она поднялась и, не дожидаясь, пока я найду в телефоне нужные опции, начала диктовать цифры.
— А зовут-то вас как?
— Снегурочка я… — она засмеялась и стремительно направилась к выходу.
Я повторял мысленно заветные цифры, благо память у меня хорошо работала. И только записав их, я понял, что девушка-то вышла на его же остановке. Вот же растерялся!
***
Дома, я бродил по комнатам с мобильником в руках и размышлял:
«Ну вот, позвоню — и что? Она наверняка будет справлять Новый Год с друзьями… Конечно, такая девочка разве не найдёт себе компанию? Хотя, с другой стороны, она же не зря дала мне свой номер! И все эти странные знания обо мне… О Лере.. Откуда она знает меня? Одни загадки… Позвонить, и просто поговорить об этом! А там…»
Я нашёл номер и нажал. «А вдруг ей не до того?» — сброс…
«Да и что я ей могу предложить в такую ночь? Ни ёлки, ни стола… Завтра позвоню! Сегодня отмечу сам-на-сам, а там видно будет. Я налил и выпил. Ещё выпил… Выбросил розовый галстук в мусорное ведро. Потом, выпил ещё.
Девочка не выходила из головы. Я снова схватил телефон:
«Позвоню, и просто спрошу её имя!»
Но телефон с номером её телефона зазвонил в руках сам.
— Алё..
— Привет. Снегурочку вызывали? – голос её был весёлым.
— Как ты…
— Давай на «ты»?
— Конечно!
— Ты набирал меня. Так что, на счёт Снегурочки?
— Ну, кто же откажется, от Снегурки-то под Новый Год?! – мой голос смелел на глазах. Разговор оборвался и, в ту же секунду раздался звонок в дверь. Я рванул в прихожую, роняя мобильник.
На пороге, действительно стояла Снегурочка. В её руках был огромный пакет, из которого торчали две зафольгованных пробки шампанского. Снегурочка улыбалась. Я оторопело пялился на неё. Девочка была ещё красивее, чем там, в автобусе.
— С Наступающим! Может ты возьмёшь пакет-то, тяжело же..
— Давай, конечно. Проходи! А что тут?
— Еда тут. И шампанское. Почему-то подумалось, что у тебя нет этого… Вообще-то, я Аня.
— Женя… тьфу ты, вот же…
Снегурочка Аня рассмеялась, прошла мимо меня на кухню и огляделась.
— Нужно поторопиться, до Нового Года осталось полтора часа. А это тебе. – Она протянула мне красиво оформленную прямоугольную коробочку.
— Это что?
— Это – подарок! Новый Год, знаешь ли… Да ты потом посмотришь. Давай-ка, открой шампанское, что ли. Год проводить надо!
Я схватил бутылку и, не сводя с неё глаз, промямлил:
— Ой, а у меня для тебя никакого подарка нет. Неудобно, даже как-то…
Аня подошла близко-близко. От неё пахло зимней свежестью. Она провела рукой по моей щеке и произнесла шёпотом:
— Есть и у тебя… для меня… Лучший мой подарочек… это… Ты…
