RSS
 

Posts Tagged ‘смерть’

Потолок потек

03 Июн

к потолку
ГЛАВА 1

Как всегда в это время года с неба текла вода. Уже третьи сутки кряду текла… Я находился у себя на даче за городом. Мы очень любили проводить здесь время, особенно летом. Теперь и Ваньке здесь нравилось. Дождь стучал по крыше, убаюкивая меня, валяющегося здесь в старом соломенном кресле. Из-под полуопущенных век я наблюдал то за Ванькой, ползающим по полу и собирающим в кучу разбросанные повсюду разноцветные кубики, то за потолком, безнадежно протекающим уже второй год. Вот и сейчас устрашающее черное пятно понемногу увеличивалось в размере в углу. Многочисленные потоки собирались к центру пятна и срывались оттуда в обшарпанный эмалированный таз, громко при этом булькая…

” Вот и год…” — подумал я, заставив себя приподняться и дотянуться до такого же старинного как и кресло дачного столика. На столике стоял графин с мутным самогоном, который я сейчас медленно наливал в грязный стакан. С пола улыбнулся Ванька, старательно укладывая синий кубик на красный. Я подмигнул ему, заглатывая содержимое стакана после шумного выдоха, а затем закусил маленьким кислым яблоком. Маринка весело улыбалась мне с фотографии с подставкой стоящей на столе. И вот я снова полулежу и созерцаю расползающееся по потолку пятно. Таз наполнился наполовину, поэтому вода падала уже не так шумно.

” Минут через десять таз будет полным… тогда я и вылью…” — подумал я. Почему-то захотелось плакать…

ГЛАВА 2

Ванька был моим единственным сыном — плоть от плоти, как говорится. Но каким же немыслимым образом достался мне этот карапуз, ползающий сейчас у меня под ногами… Не могу сказать что я не люблю его, но, как ни крути, я не могу дать ему того отцовского тепла, в котором нуждался любой малыш его возраста. Я отдавал себе отчет в том, что ребенок не причастен к тому что произошло, но…
Что я мог поделать с собой? Просто я очень сильно соскучился по Маринке…

***
Когда впервые появилась приятная взгляду округлость живота — явная округлость — Маринка была на седьмом небе от счастья. Она визжала как ненормальная и хлопала в ладоши:

— Витя, я знала!.. Я всегда чувствовала, что нас это не коснется! Я сегодня была на УЗИ — они сказали девочка, Витя… Это же наша Олеся!

Маринка поглаживала животик, по-особенному, нежно, словно котенка.

— Марин, ну ты чего, какая Олеся.. Дай ей сначала родиться…

— Конечно Олеся, ну, Витька! Мы же всегда говорили с тобой об этом имени, помнишь? Мы тогда даже еще не спали вместе, — Маринка глупо захихикала.

— Ну ладно, что тут скажешь? — я заставил себя улыбнуться.

На самом деле, в тот момент я далеко не разделял Маринкиного оптимизма. Ведь она родилась в 85-ом в деревне на юге Гомельской области, совсем рядом с Чернобыльской зоной. Она была в группе риска. Врачи разговаривали со мной очень серьезно и обстоятельно — они предупреждали об опасности зачатия… Да и вообще, о многом…

Одна из подруг Маринки была абсолютно бесплодной. Другая отчаялась рожать после второго выкидыша. Третья…

… Выкидыш произошел где-то на 15-й неделе. На Маринку жутко было смотреть — и я , если честно, не был готов к этому и не имел представления, что делать. Но Марина оказалась сильнее и рассудительней меня. Она очень быстро взяла себя в руки и сказала однажды:

— Раз так произошло, значит ребенок и не должен был родиться. Это природа… У него значит была какая-то патология. Поэтому все к лучшему… Мы не будем больше унывать. Ведь не будем, Вить?!

А потом была недоношенная Оленька, которая прожила две недели под колпаком… Дошло до того, что я боялся заниматься сексом. Но Марину не сломило и это.

— Мы на правильном пути… Я верю, — часто твердила она. Но я уже не верил…

И вот, после очередного выкидыша я расклеился окончательно. Мне было жаль и Марину, и себя, в конце концов! И я совершенно был растерян. Я боялся возвращаться домой. Я выпивал втихаря… Так мне было спокойнее. А она не уставала твердить:

— Если я не рожу — зачем тогда жить?! — и почему-то всегда улыбалась при этом.

На приеме у психотерапевта нам посоветовали повременить с ребенком пару лет, а Маринке пройти оздоровительный комплекс в спецклинике. Мне же, отдельно, намекнули о том, чтобы я постепенно готовил супругу к действительности — детей у нас быть не может. И я уже был готов к этому.

Маринка принимала противозачаточные средства и наша жизнь стала налаживаться. Она перешла в спокойное русло. Теперь мы чаще бывали на загородной даче, подолгу проводили там время. И мы почти не говорили о детях…

***

— Он отрицательный! — как гром среди ясного неба прокричала однажды Марина. Ее глаза горели.

— Кто?!

— Результат… Тест показал… Я беременна…

— Марина, да как же так ? Ты что — и года еще не прошло. Врачи ведь…

— Витя, у нас будет сын! Ваня. Я знаю об этом…

ГЛАВА 3

Не жалея никаких средств я поместил жену в специальный профилакторий, под непрерывное зоркое око врачей. Хороших специалистов. И беременность протекала идеально. Я сам уже не сомневался — все будет хорошо. Очередное УЗИ, на 9-м уже месяце, определенно показывало отсутствие пороков и всяких патологий у нашего малыша. У нашего мальчика.

Ванька родился в срок крепким и здоровым пареньком, весом почти в четыре кило. Я ни на секунду не отходил от Маринки и был рядом, созерцая процесс самого прекрасного чуда, какое может быть на этой планете — рождения новой жизни. Я был просто счастлив! Я почти не видел улыбающуюся Маринку и орущего на весь этаж сына. Я ощущал нечто…

Маринку с малышом продержали около двух недель — случай все-таки необычный. Но все было в норме. За это время я обустроил в квартире детскую комнату. Я носился как умалишенный, покупая всякие мелочи для грудничка.

Однако, счастье было недолгим. Сначала у Маринки пропало молоко, но мы не придали этому большого значения — бывает. Но не тут-то было. Марина день ото дня стала терять в весе. Очень стремительно терять. Когда Ваньке, кстати прекрасно развивающемуся, исполнилось четыре месяца и он уже начал присаживаться, держась за руки — Маринка весила около 45 кг! Я не на шутку испугался. Как оказалось, не зря…

Марина медленно но верно умирала в онкологическом центре. Что у нее было никто определенно так и не сказал. Ясно было одно — рак поедал ее изнутри. К лету, когда Маринка пробыла в клинике уже много месяцев, врачи сказали мне откровенно — шансов на спасение нет…

— Забери меня отсюда… на дачу, — сухими губами произнесла Маринка. Я так и сделал. За Ванькой по очереди присматривали наши родители, а я, на даче, проводил последние дни со своей супругой. На тот момент эмоций у меня уже не было…

В тот день небо было необычайно темное, какого-то свинцового оттенка. Дождь обрушился в обед тяжелыми прямыми потоками, разбивая дорогу в грязь. Он так сильно бил по крыше, что я никак не мог разобрать слов Маринки, сидя в соломенном кресле. Она с трудом поднялась на локтях и указывала пальцем куда-то наверх, на потолок. Я тут же подошел к ее постели и, низко склонив голову, подставил ухо к самым губам.

— Потолок потек… Витя, потолок… — как могла кричала она.

— Сейчас,- крикнул я, выбегая наружу.

Когда я ворвался в комнату, подставляя старый эмалированный таз под потоки воды, Маринка была уже мертва. Ее огромные серые глаза по-прежнему смотрели на мрачное пятно, расплывающееся на потолке…
к потолку 2
ГЛАВА 4

Сегодня был день ее смерти. Я привез Ваньку еще позавчера. Ему здесь явно нравилось. Когда не было дождя, он бегал по траве, растущей повсюду вокруг дома и смеялся. Мальчик стремительно развивался и ни разу не болел за два с лишним года своей жизни. Он все уже понимал и знал много слов, но…
Но при этом, за всю свою недолгую жизнь, не произнес ни слова. Он просто смотрел в глаза и молчал. Осознанно так смотрел…

Выпитый самогон и шум дождя сделали свое дело. Я сначала задремал, а затем и вовсе провалился в глубокий сон. Из сна меня вырвал пронзительный плач сына. Я вскочил как ошпаренный, сбив рукой со стола портрет Маринки. Этот снимок я сделал вскоре после рождения Ваньки. Маринка улыбалась, склонив голову набок. Ее глаза светились счастьем. Позже я поставил этот снимок в рамку и привез сюда, на дачу.

Ванька горланил. Вода с переполненного таза обильным ручьем подтекла под него, сильно напугав.

— Ох ты, Боже мой! — Я оттащил Ваньку в сторону, схватил таз и начал выносить его, стараясь не расплескать. Дождь все барабанил по крыше, но уже значительно спокойней.

Когда я с пустым тазом зашел в дом, то увидел, что Ванька сидит на полу прямо под черным пятном. Он сидел ко мне спиной, поэтому я не сразу заметил в его руках портрет Маринки. Ванька повернул голову в мою сторону и произнес очень серьезно:

— Мама пацит… — от застекленного портрета отбивались капли, брызгая в лицо ребенка. Он моргал от этого.

— Что?! — перепугано прокричал я, с грохотом роняя таз на пол, — что ты сказал, сын?!

Ванька лишь удивленно взглянув на меня и повторил:

— Мама пацит!… Она пацит, папа!

Я схватил его, поднял на руки и прижал к себе так, что малыш снова заплакал в голос. И я тоже плакал, крича сквозь комок, вставший посреди горла:

— Ванечка, сыночек… — малыш не выпускал из рук портрет матери. — Мама больше никогда не будет плакать! Никогда, я обещаю… Завтра же мы с тобой починим крышу… Завтра починим!

Дождь уже почти прекратился…

moro2500 06/08/2009

 

странные ощущения

30 Июл


********************************моему деду

странные ощущения.
когда жарко, умираешь от удушия.
холодно, снова смерть дыхание слушает,
паром обдающее леденелость пальцев…
полюбил, умираешь от нежности.
от страха терять кого-то – хоть вешайся!
дети. примешь смерть при любой опасности —
вечная война… странные танцы до самой старости…
и лишь когда о самой о ней уже думаешь,
о том, что пора бы подпускать к себе понемногу –
становится так облегчительно похуй…
и уже не видишь себя с землицей сырою на роже.
видишь в небе, думаешь:
ну вот и всё. наверное
прожил…

30.07.2012

 

cherchez la femme

11 Мар


Я задыхался без любви, вплотную доходя до ручки. Судьба шептала:

«c’est la vie. Не любят долбоёбов сучки.»

Не ел, не пил, почти six jours … И как-то, в понедельник, вроде, возник оранжевый ажур перед глазами, в огороде… Покорно полетел в кювет, где в грядках дозревали тыквы. И больно было голове — она к паденьям не привыкла.

Казалось, отходил мой дух; казалось, смерть в затылок дышит… И где-то вдалеке петух кричал всё тише в свете рыжем. Я коченел и слаб в траве, прощаясь с беспонтовой жизнью —
как в ухо впилось мне:

«Привет…
Mon cher ami , mon dieu… Я — Лиза…»

И приоткрыв заплывший глаз, я среагировал на голос — всем телом девушка тряслась, зелёный поправляя волос. Красивой талии изгиб венчали полужопий формы, перетекая в две ноги оранжевым огнём задорным. Я, откровенно, прихуел, когда красотка подкатилась, и в жарком извороте тел со мной сомкнулась… смялась… cлиплась…

Теперь мы вместе навсегда! Мой рыжий глюк, пришедший чтобы беда мне стала — не беда, когда вонзаюсь тыкве в жопу…
Я счастлив! И идёт к хуям та данность, что лежу в дурдоме… Друзья, всегда cherchez la femme — и одиночество не тронет.

август 2011

 

часы на верёвках

20 Авг

на веревках с потолка часы,
белой извести вокруг лохмотья.
женщина седая, рядом сын.
на полу сидят глазами водят.
руки в пальцах скрещены у них,
балахонов серые одежды…
время начисляет дней дурных —
по живому под одеждой режет.

окна в разноцветных витражах
потемнели, и теперь как дыры.
ускоряясь по дуге кружат
циферблатов полосы всё шире.

крик прорвётся поутру сквозь хрип,
смяты простыни и липки веки.
и остатки страха изнутри
шепчут о кончине человека…

 

Забавная ава

14 Мар

Я устал от одиночества. Устал так сильно, что примерно за неделю моя простынь превращалась в накрахмаленную пятнистую бумагу, которую уже не стирают…

Когда мама была ещё жива, я не думал о всяких дурацкостях и ухаживал за ней. Я мыл перед сном её ноги, стриг ногти, расчесывал волосы. Иногда, когда у неё было хорошее настроение — брил подмышки. Мама никогда не закрывала дверь ванной — и я подглядывал, как она моется. Она стояла под душем и красиво пела. Пела… и улыбалась. Особенно сильно она улыбалась, когда мыла «там». В этот момент я засовывал руку себе в штаны, и маминой песни хватало, чтобы я кончил. Потом она заходила ко мне в комнату с башней из полотенца на голове и, продолжая улыбаться — била мне по лицу мокрой ладошкой. Поначалу я думал, что она догадывается о моих подглядываниях. Но потом понял, что так нужно — и привык.
А когда мне исполнилось тридцать четыре, мама заболела. Она стала закрывать дверь в ванную и почти не подпускала меня к себе. Однажды вечером, мама зашла ко мне в комнату и сказала:
— Тебе нужно научиться жить одному. Мамочка скоро уйдёт, а ты останешься здесь… — она наклонилась и стала целовать мой лоб и тяжело дышать в лицо. От неё пахло коричневой жидкостью из холодильника и клубничным мылом. Мама плакала, гладила мои волосы, а я глядел на её сморщенную грудь, которая откровенно вываливалась из распахнувшегося халата…

…через два дня она умерла в своей комнате…

Друзей, как таковых, у меня не было. Зато была работа, которую я хорошо делал и получал стабильную зарплату. Эту работу делать никто не хотел, а я её исполнял с удовольствием. Раз в неделю — день в день — на мою карточку начислялись деньги, которых мне хватало на оплату еды, коммунальных платежей и журналы с красивыми женщинами. Мне было хорошо. Но однажды, в баре, я угостил одного человека коричневой жидкостью, как у мамы, и он рассказал мне непонятные, но очень завораживающие истории. Он говорил о женщинах. Мне это нравилось, и чтобы он не замолкал, я покупал ему маленькие стаканчики вновь и вновь… От него я и узнал об интернете и доступной любви. И одиночество захватило мою душу и тело…

Через пол года, мои сбережения позволили купить компьютер и подключить интернет. Я быстро освоился, и понял — этот интернет к тому же ещё и безлимитный. Я научился быстро печатать и регистрировался на сайтах с красивыми женщинами. Такого я не видел даже у мамы! Потом я узнал, что такое аватара — сфотографировал себя в отражении зеркала и запостил фотографию. Ещё несколько дней я путешествовал по интересным сайтам, трогал себя, и… наконец решился:  стал общаться и комментировать. К тому времени у меня был уже свой электронный адрес и я впервые получил письмо от НЕЁ…
Моё сердце стучало выбежавшим на трассу загнанным лосем. Я пялился на её ник и не решался открыть. Я не верил… Но это была она — Buzzaka! Девушка с сайта знакомств. «22 года. 90-60-90. Ищу надёжного спутника и опору в жизни, чуткого и нежного любовника и друга. Без вредных привычек — до 35 лет». Свою анкету я заполнил честно. Она ответила под моим фото:
«а у тебя забавная ава! ;))»
Однажды, мы разговорились — и с того времени я ласкал себя только глядя на её три фотографии: лицо с голубыми глазами улыбалось и ласково смотрело на меня. Как мама… Бюст, прикрытый руками. Полный рост издалека — красивые худые ноги и тонкие руки… Я полюбил её, это было ясно, но я и не думал, что она…

В личном сообщении девушка приглашала меня в кафе. Говорила много ласковых и непривычных мне слов. Смайлила. Говорила, что редко ошибается в людях. Говорила, что человек с такой забавной авой не может быть плохим и не интересным… Говорила, что никогда не встречала людей, которые могут так стёбно шутить и жечь. Смайлила опять. Я читал и задыхался от счастья. И я думал, что она действительно очень хорошо меня знает — очень-очень! А ещё я думал, что скоро приведу её к себе домой, и наверняка, она позволит брить её подмышки…

Я редко бывал в кафе. Вернее, всего два раза. Один раз — с мамой, давно. Мы кушали одну отбивную на двоих и мороженое. А потом, со случайным знакомым, который поведал об интернете. Потому, зайдя сейчас, был несколько шокирован — я никогда не заходил в подобные заведения самостоятельно. Но я был настроен серьезно. И об этом говорили ромашки в моих руках, наглаженный саморучно серый костюм и сиреневый галстук при белоснежной рубашке. Раньше я никогда не позволял себе надевать вещи отца!
Я справился со своим волнением, когда подошедший официант указал мне на свободный столик и принес меню. Я чувствовал себя значимым…

… Она сидела напротив, долго вглядывалась в моё лицо и теребила букет… Это было после того, как я подтвердил свою настоящесть и пригласил присесть. Мысли мои путались, но одно я понял точно — девушка была точно той самой Buzzak-ой, но она узнала меня больше, чем я её. Она была очень красивой, почти как мама, но не совсем похожей на девушку с фото. Но это ничего. Потом, она медленно положила букет на край стола и подозвала официанта. Пока тот шёл, Buzzaka, которая оказалась Ольгой, почему-то рассмеялась, и, перебив моё смущение произнесла:

— Слушай, ну такого я не ожидала! Так это что же — не ава была?!
— В каком смысле? — я хотел быть «раскованным и оригинальным», таким, каким она меня видела в своём письме, но не знал — как это?
— Да нет… всё нормально, это нервы… Всё нор-маль-но! — и снова рассмеялась, так искренне, как будто мы были знакомы уже сто лет.

Я тут же успокоился и понял, так и есть — я раскованный и оригинальный!

Подошёл официант. Ольга выхватила из моих рук меню и стала листать, вглядываясь в лицо парню с блокнотом на изготовке. Когда тот ушёл, я понял, что заказ сделан на много рублей. На мой месячный оклад, как минимум. У меня было время изучить меню. Но я решил, что так нужно. Пока официант раскладывал на столе различные блюда, мне захотелось эффектно заполнить паузу, поэтому я стал рассказывать историю, как мама в день моего четырнадцатилетия подарила мне большого резинового слона, на котором можно было кататься по комнатам, а вечером мы отправились в детский парк и ели сладкую вату. Это была моя любимая история, которую я берёг для особого случая, и даже не выкладывал в интернет. Оле история нравилась, я это понял сразу. Она так смеялась, что согнулась пополам.  Затем,  быстро налив себе в бокал пузырчатой жидкости из большой пузатой бутылки,  залпом опрокинула её в себя.
— Извини, — перебила она меня на секунду, — так ты действительно — Колюсик?
— Да, конечно, мама всегда так меня….
— аааааааааа — Ольга так вскрикнула, что несколько человек с соседних столиков оглянулись в нашу сторону, — извини… продолжай, ты говорил о вате, кажется?..
«Такая весёлая!» — подумал я и продолжил. Когда я начал другую историю — о параде в день города, Ольга успела надкусить все угощения и осушить пузатую бутылку. Я говорил о шариках, но Ольга внезапно снова перебила. Как-то громко и, в то же время, печально. На «вы»:

— Понимаете, мне вы не подходите по росту и по цвету волос. Я ищу парня по имени Станислав или Юрий… А вы… Вы — Колюсик, к сожалению. Вот, как-то так…

Я посмотрел на эту женщину и тут же отчётливо понял, что я не был нужен ей от самого начала нашей встречи. Одного я не мог никак понять. Зачем же она всё равно выпросила столько угощений? На сумму моего заработка, примерно… Я даже немного разозлился, но плакать не стал — ведь был уже взрослым. Не знаю, как это вышло, но я взял все, что было на столе — сухое, вязкое и жидкое… И все это вывалил ей на колени . Она молча открыла рот и таращила на меня глаза. Наверное хотела что-то сказать…

Что она хотела сказать, я так и не узнал. Не узнал, потому что ушёл оттуда. Дома меня ждал мой интернет, проплаченный на два месяца вперёд. Дома меня ждали мои журналы. Дома меня ждала фотография мамы над столом…

13.03.2011

 

невыносимо…

06 Ноя

невыносимо

все чаще о смерти твердит она…
глазами уставшими
сквозь меня
глядит.
там в стёртых узорах стена.
невыносимо…
моя пятерня
мысленно по столу –
н-на!

чтоб равномерность вернуть чуть-чуть.
и нет уже страха —
одна мольба…
жалобы всё,
что не может уснуть.
в её голове кутерьма …
стрельба.
невыносимо –
жуть!

стены не радуют – дом тюрьма…
стараюсь
спокойствием хоть
помочь.
осень в нагрузку больна сама..
в окнах зашторенных
мрачно очень.
невыносимо,
ма…

moro2500 5.11.10