RSS
 

Posts Tagged ‘Семья’

Тяжелая река

07 Сен

салгир
Это место реально имело быть место в моей больной детской памяти.
Небольшая наша городская речка, хоть и главная в городе, не особо
многоводная – разве что после дождей. Но ивы над ее берегами,
накрывающие журчащие воды, узкие кривые набережные с чугунными
оградами – они так отдают детством, которого у меня толком и не
было.

Это та самая, тяжелая река, как я ее называл, на берегу которой, уже чуть
позже, я любил посидеть с бутылкой пива сам.. Или с очередной
новой девицей… Или с друзьями, вспоминая что-то из прошлого.
Оно, место, частенько наталкивало на разные мысли, когда я
проходил мимо, торопясь куда-то по делам. Оно пыталось говорить.

«Так вот, однажды, я встретил здесь этих уродов…»

***

Так жестоко со мной еще не поступали никогда. К насмешкам-то я давно привык и никогда не парился, когда за мной увязывалась шпана и кричала:
— Урод! Урод!
Мелкие камни летели в спину, я ускорял шаг и скрывался в темном подъезде своего мрачного двора. Иногда, старшие ловили меня в кольцо и толкали друг на друга. От безысходности из уголка рта скатывалась липкая слюна. Тогда улюлюкающая кучка «нормальных» парней брезгливо отпихивалась от меня ногами и я убегал в свою нору.

Так и прошли школьные годы. Никуда не поступив, я устроился работать грузчиком в супермаркет, а через год осиротел. Умерла любимая подслеповатая бабушка, оставив за собой однокомнатную квартирку на первом этаже «хрущёвки» с едким запахом старости, который так и не ушел со временем.
Там-то, за вечно закрытыми толстыми шторами я и прожил последующие два года. По утрам, традиционно убрав кучу дерьма из-под входной двери — я, поглядывая на часы, выскакивал во двор, где ловил взглядом девочку Лену. Она привычно торопилась куда-то на учебу. Я улыбался, предчувствуя наливающуюся эрекцию. Лена же брезгливо отворачивалась и скрывалась за углом дома. Тут же я снова оказывался в своей комнатушке, где зажмурив глаза, в несколько движений сливал семя в вонючую простынь. После чего брил скудные волосенки на подбородке, смаковал жидкий чай, запивая им подгорелую яичницу, и двигался на работу.

Все это было привычно и традиционно…

Пока однажды утром, в выходной, Леночка не поманила меня к себе наманикюренным пальчиком. Улыбаясь и подмигивая. Я суетливо обернулся, не доверяя своим глазам, но подошел. Леночка сморщила носик — никакая улыбка не могла скрыть ее отвращения:
— Тебя ведь Игорь зовут?
— Угу…
— Хочешь меня… поцеловать?
— Это как это? – от неожиданности и смущения появилась слюна, но я нашелся, и тут же вытер ее рукавом клетчатой рубахи, шмыгнув носом.
Лена сидела на окрашенном в зеленый цвет ограждении детской площадки, глядела куда-то за мое правое плечо, и делала знаки. Я попытался проследить за ее взглядом, но она схватила меня за воротник и притянула к себе.
— Так что? – теперь она смотрела в мои глаза, не мигая, и я уже совершенно не знал что делать. – Ну… да?
Она провела руками по затылку и приблизила свое лицо. Розовые губки раскрылись и, уже в следующую секунду обжигали мой рот мифическим поцелуем мечты. От растерянности я растопырил руки в стороны и замычал, препятствуя нарастающему стояку. Её губы пахли табаком и малиной. В глазах моих потемнело, потому пришлось их закрыть.
К тому же, семя уже рвалось наружу, заставляя реветь унылым медведем…

— Блядь, да быстрее же, козлина! – с этими словами Лена прижалась ко мне всем телом, обхватив голову руками, а тело ногами. – Я не могу больше, воняет же!
— Держи… снимаю, держи… Отлично!
Я открыл глаза, непроизвольно двигая тазом. Извечный обидчик Сашка огибал дугой нашу композицию, снимая на любительскую камеру.
— Да-да-да… — кричал он, – Держи его! Лена, улыбайся… Он кончает, блядь, гы-гы-гы — Супер! Ютуб наш!!! – и он заржал, убирая в сумку камеру и пятясь назад. – Валим!
Лена оттолкнула меня ногами в пах, очень болезненно, и рванула за Сашкой. Она плевалась и хохотала. Я обмяк…

Дома я находиться не смог. Я глядел на свое зеркальное отражение в прихожей и гортанно рычал. Там, продолговатое лицо с вытянутой нижней челюстью и тонкими губами не могло скрыть крупных желтых зубов, а скудные усы – уродливой заячьей губы. Бесцветные волосы были скудны, оголяя огромный, формы огурца, лоб. Землистое прыщавое лицо, едва обнаруживало на своей поверхности колючий взгляд маленьких злобных глаз без ресниц. Я швырнул в сторону пластиковую вазу, которая не разбилась — и, не закрывая дверь, убежал к речке. Туда, где любил бывать вечерами. Где сидел под горбатым мостом, подслушивая откровения влюбленных. Туда, где хотел умереть, временами…

Но в этот раз было страшно. Река шумела не так, как обычно – она говорила:
«Войди в меня… я уведу тебя туда, куда ты и не мечтал, дурачок…»

По мосту шла девушка-даун, лет ***-ти, улыбнулась, глядя вниз, и плюнула.
— Ыыыыы… — протянула она.
«Своего видит во мне», — подумал я, но река перебила реальность. Она запричитала тихим шелестом, заставляя покинуть берег. Девушка-даун исчезла, а река говорила уже вслух:

— Зайди… зайди… — и я, раздвинув в стороны гибкие ветви ив, двинулся в сторону шума. В сторону голоса. Вода холодными лапами схватила за щиколотки, став контрастом кипятку в штанах. Я провалился в гул…

***
Постепенно шум стих. Я открыл глаза, но увидел лишь розоватую темноту. Было приятно по всему телу. Шевелиться не было никакой возможности. Да и зачем, когда под телом ощущалась мягкость перины, а лицо вязло в пахнущие легкими духами подушки. Ласковая рука взъерошила затылок, поползла вниз по позвоночнику. Мягкая и тёплая.. Она стала гладить ягодицы. Я ждал голоса. Я знал, откуда-то, голос появится, как только я этого захочу:

— Проснись же, — зашептал Ленкин голос. — Просни-и-ись, соня. У нас мало времени!
Я вздрогнул, зная, что удивляться ничему не стоит. Река так сказала. Потому, предпринял усилие и, развернувшись на спину, постарался среагировать спокойно на сидящую у моих ног голенькую Лену. Она улыбалась, без отвращения, и я знал – она любит меня. Я приподнялся на локтях, стыдливо прикрылся простынёй и скинул ноги с кровати.
— Мне нужно в ванную, — сказал я не своим, страдающим искалеченным «прононсом волчьей пасти» голосом. Легкий шлепок по ягодице сопроводил мой побег.
Из зеркала на меня смотрело лицо Сашки. Сначала испуганно, потом — с интересом. Я стал гладить чистое от угрей лицо тонкими пальцами, целовать их. Ерошить ими мягкие чёрные волосы. Сбросив на пол простынь, я гладил свое тело. Все ниже..

— Ну где ты там, котик? – Ленка выгнулась в постели, пожирая взглядом меня, входящего. – О, да ты готов, аха-ха! Иди…

Вот оно, то, о чем я только мечтал. Было легко, было все понятно, хоть и ново в то же время. Было долго и сладко. Ленка выдохнула протяжно и легла под мою руку, уткнувшись носиком в грудь. Мы засыпали…

***
Во сне река, вдруг, поднялась морскими волнами и несла меня к водохранилищу. Я кричал картавым, снова привычным, голосом. Молил ее выкинуть меня на берег, но она была зла. Она швыряла меня о бетонные борта русла, потом снова поднимала высоко, так, чтобы я увидел изгиб моста о который мне предстоит разбить голову…

— Аааа… — закричал я во сне, тут же проснулся, не прекращая хрипеть уже наяву и, улавливая знакомый запах затхлых простыней. Стало особенно страшно, когда от потного бока что-то отлипло и закряхтело. Я попытался дотянуться до выключателя, но тяжелая рука шлепнулась мне на грудь, а неподъемная нога напрочь припечатала к месту область таза. Под невнятное кряхтение я снова уснул.

Кто-то запел. Хари Кришну. Я думал, что это одно из наслоений сна, пока пение не слилось со звуком будильника. Я разлепил глаза. С трудом. Было непривычно светло – видимо кто-то раздвинул шторы.

Она сидела на краю кровати спиной ко мне и расчесывала скудные волосёнки моей деревянной расческой, собирая на тяжёлом затылке замысловатую гулю. Время от времени, она брала освободившейся рукой очередную шпильку и отправляла ее куда-то к голове. Я кашлянул…
— Ыыыы… — замычала она, повернув лицо в мою сторону. Маленькие округлые глаза стали раскосыми от натяжной прически, крупный рот сложился в дружелюбную улыбку.

— Ты.. это, что тут?! – все что я смог выдавить из себя. – Как?!

— Ыыыы… Ыгорь, приятно… — она откровенно раздвинула жирные ляжки, и стала тереть промежность короткими пальцами. – Хорошо делал. Ты обещал пойти к маме и сказать, что мы будем вместе теперь. Теперь – жениться! Чтобы не ругала. Ыыыыы…
Я увидел как длинные пустые груди заколыхались на жирном животе, когда она двинулась в мою сторону. Такие же, как я видел когда-то в журнале «Вокруг света». Я выблевал кислотой на подушку.

— Пошла вон отсюда, сука!
— Ыыыы… — девка-даунша спешно надела сарафан через голову, схватила в руку огромные трусы и бросилась к дверям. Там она замешкалась, обуваясь. За дверью послышались гулкие шаги и протяжное:

— Ыыыы, в какашку наступила…

Тяжелая река все смоет, подумал я, отправляясь готовить подгорелую яичницу. Ленку, по крайней мере сегодня, я видеть не желал. На работу опаздывать никак нельзя. Нельзя…

4.04.12 moro2500

 

Убиенец. Она будет жить долго

18 Июл

Он любил ее на расстоянии,
трогал рукой фотографии ранние
журналов упругих да глянцевых…
Слушал по радио новости,
сочинял стишата, глупые повести…
Ревновал ко всеобщей доступности.
Пальцами
гладил район промежности.
Замыкался в приступах нежности…
Плакал, синхронно с толчками семени.
Потом бушевал горестно —
рвал газеты, куда-то звонил,
бессовестно
слал проклятия, бился теменем…

А когда хоронили — публично вторили
о больном убиенце в ее истории.
Он не плакал, сжигал лишь остатки памяти,
облегченно вздыхая, с улыбкой.
Радуясь,
что утихла ревность, и что наградою –
следопытом назначен мужчина
грамотный…………………

7.07.2012

типа прозаического финала.

Валера дождался пока схлынут потоки фанатов, и кладбище опустеет. Лишь теперь он подошел к могиле, заваленной сотнями живых цветов и положил свои. Кривая ухмылка скользнула по лицу. Он оглянулся по сторонам, сел на корточки, и лишь после этого достал из кожаного портфеля цветной глянцевый журнал. На обложке красовалось светящееся лицо восходящей поп-дивы Клавдии. Она ослепительно улыбалась, зажимая в руках какой-то идиотский фетиш – награду за невьебенные достижения в музыкальной культуре.
Валера придвинул обложку к фотографии захороненной и сдавлено засмеялся. Смех скорее напоминал хлюпанье. Потом аккуратно вернул журнал в портфель и произнес шепотом:

— Вот и всё, моя маленькая шалунья… вот и всё! Но ты не волнуйся… тебя не забудут – гляди сколько цветов! Они все любили тебя – а зря… Только я мог любить тебя так, как ты этого заслуживала. Только я, понимаешь, сука… — последние слова он громко отчеканил, разбросав слюни и поднялся на ноги. Но тут же осекся – в кармане завибрировал мобильный телефон. Валера послал воздушный поцелуй и двинулся по натоптанной тропинке, поднося телефон к уху.

— Слушаю, товарищ полковник.. да.. так точно, работаем. Есть кое-какие зацепки… Конечно, о каждом шаге докладывать лично вам. Я понял… да… так точно…

Валера удовлетворенно зажмурил глаза, когда телефон возвращался в карман серого пальто. Теперь он резко остановился, развернулся на каблуках и двинулся обратно к могиле. Мерзкая ухмылка приблизилась вплотную к изображению молодой женщины, высеченному в мраморной плите. Он прошептал:

— Я уверен, что Клавдия оценит мою любовь, и поймет… Любовь тысяч идиотов ничто, в сравнении с настоящими чувствами.
И она будет жить долго…

****************************************************************************************************************

 

Метро

21 Фев


Станция Личность.
Источник пути. Начинается движение по кругу…
Выглядит отлично.
Для врагов — темный лес. Открыта всегда для друга…

Станция Свобода.
Доступ ограничен. При желании выйти можно…
На ощупь холодная.
Можно пешком. Много развлечений придорожных…

Станция Работа.
Не люблю ее. Мрачные стены, воздух спертый…
Только по субботам,
Иногда по воскресеньям, проезжаю мимо беззаботно…

Станция Любовь.
Переход на станцию Семья. Бываю, непременно, часто…
Минимум слов.
Здесь строю дом. Здесь есть фундамент безопасный…

Станция Дружба.
Очень малочисленна. Выход, если есть необходимость.
Мощное оружие.
Избранные здесь… Иногда на станции Личность.

Станция Поэзия.
На ней сейчас. Пропадаю, случается, подолгу…
Компания резвая:
Кто-то пустой…Кто-то сердце цепляет с толком…

Станция Бессонница.
Выйдешь — пропал. Возле парка, где растут акации…
Там поклонница.
Зайдет в вагон — с ней по кругу объедешь все станции…

Это МЕТРО.
Там есть еще, очень много станций дополнительных…
Как огни костров…
Мелькают за окном…Не проехать бы станцию Родители…