RSS
 

Archive for the ‘Конкурсы’ Category

Люди и драконы

20 Окт

Дракон на воле – пламенем объят
наш город славный — люди жмутся к стенам.
Он зол и голоден, и головы летят
попавших в лапы. Жертвы ежедневны…

Он мечет искры, взгляд его суров,
что старшие драконы лишь завидев,
среди горелых прячутся кустов
и тихо смуту созерцают в свите.

Тиран летает, непокорный нрав
не поддается мирному укладу —
и пусть в поступках не всегда он прав,
за ним каленой сталью вьется правда.

Но вот он дома: окружен семьей,
заботой женской и обильной пищей…
Сжигает все заботы за собой,
смакуя бутерброд на пепелище.

Любовь теперь искрится и покой
в его глазах усталых и печальных…
Сидит себе — податливый такой —
в пушистых тапочках большой начальник…

moro2500 март 2016

 

январь. читала роман

08 Мар

зимы не по делу больные локоны
опали к плечам, запылились серостью…
шныряет январь, суетясь под окнами,
забыв, как по трассам поземка стелется.
***
читаешь роман о законах времени,
используя вид из окна балконного –
а ноги увязли в железном стремени
ленивой кобылы из царства сонного.

не знаешь, что там — за углом, за городом —
дорог изворотливых бьются демоны
и стоит взглянуть против ветра в сторону,
роман заиграет иными темами…
***
январь поперхнулся ее вниманием.
напрягся, растекся в своей безбрежности —
и грянул на землю, и стал заманивать,
шалить кутерьмою и вьюгой снежною…

февраль 2016

 

Сговор [полнолуние]

25 Окт

Потоком медленным вливалась
В глаза краснеющие больно
Необратимо.. Это звалось
Луною полной…

Замысловатостью узоров
На простынях фигуры бились
Комкалось время – скоро… скоро
Падет на милость…

Заныли кости, в пальцах холод,
И взвыли псы цепные хором,
Почуяв перманентный повод
И страшный сговор.

Сжимаясь хрустнули запястья,
Во рту прогорклый вкус металла..
Луна смеялась не напрасно —
Ей было мало…

Все просто – шансов нет у жертвы,
Сливался крик с багровым плеском
От струй упругих бедной девы,
Обмякшей резко…

 

последнее лето

17 Май

иллюст1

этим утром по-другому все крашено,
тают звезды в небосводе тихонько так…
лето раннее стучится – и страшно мне
за любовь мою, что створками хлопает.

исчезает, появляется краешком,
мелким ушком подставляясь под ниточку,
чтоб толкнуть пластинки долгоиграющей
тихий звук в моих рецепторов ситечко.

бритвой острой, да по телу – опасно так…
замахнулось, угрожая последним стать –
лето… как же, мать его ити – красное!

…помни август тот, где ты моя пленница…

 

Самое родное

30 Янв

семья

Не было слов вовсе,
даже не ждали как бы.
Аист принес новость —
сверток родной самый:

Плакал, кряхтел, фыркал…
С первым пришел снегом –
выл в небесах дыркой
спелой луны пегой.

Слезы стелили радость,
свет излучив грудой —
будет теперь малость
в доме у нас чуда…

Все изменив в корне,
перевернув, в общем…
Мягкий пушок чёрный
гладит отец тощий.

Пьет молоко, дремлет –
взгляд оторвать трудно…
Бог прорастил землю
самым родным чудом!

 

Попадая в линейку взгляда

30 Ноя


Перемешаны с уймой ракушек
и «бычков» сигаретных кучей —
возлежали они у моря,
под высокой обрывной кручей…
И не знали, что медленно рушат
или заново что-то строят.
Тихо радость несут и горе
в миллионы простых историй.

Вот одна из них вскинулась ветром,
попадая в линейку взгляда
синих глаз непорочных милых —
и вонзилась в мой карий, рядом.
Пропадал изворотами лета,
не поймав и хвоста причины,
принудившей любить так сильно
в кутерьме из морских песчинок…

 

Странник

01 Окт

Тихим шагом неровным, как сгусток в тумане,
В одеяньях до пят, тенью он проходил
мимо наших ворот — неприкаянный странник.
С перестуком шагов, будто рядом из крана
капли падали мерно, отметив пути.
Ты заплакала тихо, сквозь штору глядела.
В след тому незнакомцу шептала –
«прости…»

И конечно, признала незваного гостя,
испугавшись реальности вещего сна.
Вдруг собаки умолкли над сахарной костью,
той, которую он незаметно им бросил…
Но, про всё позабыв – ты кричишь из окна:
«Я ждала… я рвалась между черным и белым…
Я сдирала колени в молитвах
сполна!»

Он воздел руки ввысь, так, что пальцы горели
на безоблачном фоне, где светит луна:
«Я люблю тебя, дева – и душу, и тело…
И восторг не скрывал — ты на небо глядела!
Моё сердце огромно, бери его – на!»
Ты закрыла глаза. Он ладонью бездонной
передал тебе вечность частичкою
сна…

И… исчез. Так же тихо, и как не бывало.
Ты с улыбкой шептала: «теперь не боюсь —
ничего-ничего…», — и твое покрывало
непослушно к ногам обнаженным упало,
И сменялась блаженством тревога и грусть…

Дни… недели — вспорхнув, в непрерывном движеньи —
Приближали рождение. Трепетный
груз…

 

Тяжелая река

07 Сен

салгир
Это место реально имело быть место в моей больной детской памяти.
Небольшая наша городская речка, хоть и главная в городе, не особо
многоводная – разве что после дождей. Но ивы над ее берегами,
накрывающие журчащие воды, узкие кривые набережные с чугунными
оградами – они так отдают детством, которого у меня толком и не
было.

Это та самая, тяжелая река, как я ее называл, на берегу которой, уже чуть
позже, я любил посидеть с бутылкой пива сам.. Или с очередной
новой девицей… Или с друзьями, вспоминая что-то из прошлого.
Оно, место, частенько наталкивало на разные мысли, когда я
проходил мимо, торопясь куда-то по делам. Оно пыталось говорить.

«Так вот, однажды, я встретил здесь этих уродов…»

***

Так жестоко со мной еще не поступали никогда. К насмешкам-то я давно привык и никогда не парился, когда за мной увязывалась шпана и кричала:
— Урод! Урод!
Мелкие камни летели в спину, я ускорял шаг и скрывался в темном подъезде своего мрачного двора. Иногда, старшие ловили меня в кольцо и толкали друг на друга. От безысходности из уголка рта скатывалась липкая слюна. Тогда улюлюкающая кучка «нормальных» парней брезгливо отпихивалась от меня ногами и я убегал в свою нору.

Так и прошли школьные годы. Никуда не поступив, я устроился работать грузчиком в супермаркет, а через год осиротел. Умерла любимая подслеповатая бабушка, оставив за собой однокомнатную квартирку на первом этаже «хрущёвки» с едким запахом старости, который так и не ушел со временем.
Там-то, за вечно закрытыми толстыми шторами я и прожил последующие два года. По утрам, традиционно убрав кучу дерьма из-под входной двери — я, поглядывая на часы, выскакивал во двор, где ловил взглядом девочку Лену. Она привычно торопилась куда-то на учебу. Я улыбался, предчувствуя наливающуюся эрекцию. Лена же брезгливо отворачивалась и скрывалась за углом дома. Тут же я снова оказывался в своей комнатушке, где зажмурив глаза, в несколько движений сливал семя в вонючую простынь. После чего брил скудные волосенки на подбородке, смаковал жидкий чай, запивая им подгорелую яичницу, и двигался на работу.

Все это было привычно и традиционно…

Пока однажды утром, в выходной, Леночка не поманила меня к себе наманикюренным пальчиком. Улыбаясь и подмигивая. Я суетливо обернулся, не доверяя своим глазам, но подошел. Леночка сморщила носик — никакая улыбка не могла скрыть ее отвращения:
— Тебя ведь Игорь зовут?
— Угу…
— Хочешь меня… поцеловать?
— Это как это? – от неожиданности и смущения появилась слюна, но я нашелся, и тут же вытер ее рукавом клетчатой рубахи, шмыгнув носом.
Лена сидела на окрашенном в зеленый цвет ограждении детской площадки, глядела куда-то за мое правое плечо, и делала знаки. Я попытался проследить за ее взглядом, но она схватила меня за воротник и притянула к себе.
— Так что? – теперь она смотрела в мои глаза, не мигая, и я уже совершенно не знал что делать. – Ну… да?
Она провела руками по затылку и приблизила свое лицо. Розовые губки раскрылись и, уже в следующую секунду обжигали мой рот мифическим поцелуем мечты. От растерянности я растопырил руки в стороны и замычал, препятствуя нарастающему стояку. Её губы пахли табаком и малиной. В глазах моих потемнело, потому пришлось их закрыть.
К тому же, семя уже рвалось наружу, заставляя реветь унылым медведем…

— Блядь, да быстрее же, козлина! – с этими словами Лена прижалась ко мне всем телом, обхватив голову руками, а тело ногами. – Я не могу больше, воняет же!
— Держи… снимаю, держи… Отлично!
Я открыл глаза, непроизвольно двигая тазом. Извечный обидчик Сашка огибал дугой нашу композицию, снимая на любительскую камеру.
— Да-да-да… — кричал он, – Держи его! Лена, улыбайся… Он кончает, блядь, гы-гы-гы — Супер! Ютуб наш!!! – и он заржал, убирая в сумку камеру и пятясь назад. – Валим!
Лена оттолкнула меня ногами в пах, очень болезненно, и рванула за Сашкой. Она плевалась и хохотала. Я обмяк…

Дома я находиться не смог. Я глядел на свое зеркальное отражение в прихожей и гортанно рычал. Там, продолговатое лицо с вытянутой нижней челюстью и тонкими губами не могло скрыть крупных желтых зубов, а скудные усы – уродливой заячьей губы. Бесцветные волосы были скудны, оголяя огромный, формы огурца, лоб. Землистое прыщавое лицо, едва обнаруживало на своей поверхности колючий взгляд маленьких злобных глаз без ресниц. Я швырнул в сторону пластиковую вазу, которая не разбилась — и, не закрывая дверь, убежал к речке. Туда, где любил бывать вечерами. Где сидел под горбатым мостом, подслушивая откровения влюбленных. Туда, где хотел умереть, временами…

Но в этот раз было страшно. Река шумела не так, как обычно – она говорила:
«Войди в меня… я уведу тебя туда, куда ты и не мечтал, дурачок…»

По мосту шла девушка-даун, лет ***-ти, улыбнулась, глядя вниз, и плюнула.
— Ыыыыы… — протянула она.
«Своего видит во мне», — подумал я, но река перебила реальность. Она запричитала тихим шелестом, заставляя покинуть берег. Девушка-даун исчезла, а река говорила уже вслух:

— Зайди… зайди… — и я, раздвинув в стороны гибкие ветви ив, двинулся в сторону шума. В сторону голоса. Вода холодными лапами схватила за щиколотки, став контрастом кипятку в штанах. Я провалился в гул…

***
Постепенно шум стих. Я открыл глаза, но увидел лишь розоватую темноту. Было приятно по всему телу. Шевелиться не было никакой возможности. Да и зачем, когда под телом ощущалась мягкость перины, а лицо вязло в пахнущие легкими духами подушки. Ласковая рука взъерошила затылок, поползла вниз по позвоночнику. Мягкая и тёплая.. Она стала гладить ягодицы. Я ждал голоса. Я знал, откуда-то, голос появится, как только я этого захочу:

— Проснись же, — зашептал Ленкин голос. — Просни-и-ись, соня. У нас мало времени!
Я вздрогнул, зная, что удивляться ничему не стоит. Река так сказала. Потому, предпринял усилие и, развернувшись на спину, постарался среагировать спокойно на сидящую у моих ног голенькую Лену. Она улыбалась, без отвращения, и я знал – она любит меня. Я приподнялся на локтях, стыдливо прикрылся простынёй и скинул ноги с кровати.
— Мне нужно в ванную, — сказал я не своим, страдающим искалеченным «прононсом волчьей пасти» голосом. Легкий шлепок по ягодице сопроводил мой побег.
Из зеркала на меня смотрело лицо Сашки. Сначала испуганно, потом — с интересом. Я стал гладить чистое от угрей лицо тонкими пальцами, целовать их. Ерошить ими мягкие чёрные волосы. Сбросив на пол простынь, я гладил свое тело. Все ниже..

— Ну где ты там, котик? – Ленка выгнулась в постели, пожирая взглядом меня, входящего. – О, да ты готов, аха-ха! Иди…

Вот оно, то, о чем я только мечтал. Было легко, было все понятно, хоть и ново в то же время. Было долго и сладко. Ленка выдохнула протяжно и легла под мою руку, уткнувшись носиком в грудь. Мы засыпали…

***
Во сне река, вдруг, поднялась морскими волнами и несла меня к водохранилищу. Я кричал картавым, снова привычным, голосом. Молил ее выкинуть меня на берег, но она была зла. Она швыряла меня о бетонные борта русла, потом снова поднимала высоко, так, чтобы я увидел изгиб моста о который мне предстоит разбить голову…

— Аааа… — закричал я во сне, тут же проснулся, не прекращая хрипеть уже наяву и, улавливая знакомый запах затхлых простыней. Стало особенно страшно, когда от потного бока что-то отлипло и закряхтело. Я попытался дотянуться до выключателя, но тяжелая рука шлепнулась мне на грудь, а неподъемная нога напрочь припечатала к месту область таза. Под невнятное кряхтение я снова уснул.

Кто-то запел. Хари Кришну. Я думал, что это одно из наслоений сна, пока пение не слилось со звуком будильника. Я разлепил глаза. С трудом. Было непривычно светло – видимо кто-то раздвинул шторы.

Она сидела на краю кровати спиной ко мне и расчесывала скудные волосёнки моей деревянной расческой, собирая на тяжёлом затылке замысловатую гулю. Время от времени, она брала освободившейся рукой очередную шпильку и отправляла ее куда-то к голове. Я кашлянул…
— Ыыыы… — замычала она, повернув лицо в мою сторону. Маленькие округлые глаза стали раскосыми от натяжной прически, крупный рот сложился в дружелюбную улыбку.

— Ты.. это, что тут?! – все что я смог выдавить из себя. – Как?!

— Ыыыы… Ыгорь, приятно… — она откровенно раздвинула жирные ляжки, и стала тереть промежность короткими пальцами. – Хорошо делал. Ты обещал пойти к маме и сказать, что мы будем вместе теперь. Теперь – жениться! Чтобы не ругала. Ыыыыы…
Я увидел как длинные пустые груди заколыхались на жирном животе, когда она двинулась в мою сторону. Такие же, как я видел когда-то в журнале «Вокруг света». Я выблевал кислотой на подушку.

— Пошла вон отсюда, сука!
— Ыыыы… — девка-даунша спешно надела сарафан через голову, схватила в руку огромные трусы и бросилась к дверям. Там она замешкалась, обуваясь. За дверью послышались гулкие шаги и протяжное:

— Ыыыы, в какашку наступила…

Тяжелая река все смоет, подумал я, отправляясь готовить подгорелую яичницу. Ленку, по крайней мере сегодня, я видеть не желал. На работу опаздывать никак нельзя. Нельзя…

4.04.12 moro2500

 

Полет над городом

23 Авг

Поучаствовал тут недавно в конкурсе на одном ресурсе. тема – стихотворение по мотивам картины М.Шагала “полет над городом”
призовое место не занял, но.. стих размещаю.

Я ненавижу этот мерзкий город…
Кривой наследник криворуких зодчих.
Он словно замер… Взять бы так за ворот —
да вытряхнуть убогость, между прочим!

Но день придет, я вырвусь на свободу
и наплюю на бездорожье с неба —
Ведь буду лёгок… вздутый кислородом,
как чертов шарик, попирая небыль
о том, что человек совсем не птица…
Да… мы взлетим – ты только стань на крышу
взбежав по лестнице, что часто снится
с тобой на ней… Во сне ты лезешь выше.

И я, заждавшись, подхвачу на руки —
взметнусь, как стриж лихой, срезая воздух..
И там, вверху, вздохнув – узрев округу –
ты выкрикнешь уверенно, как лозунг:

«Падите прахом, мрачные заборы,
что держат взаперти мои желанья…
И стерегут дурные разговоры
одних и тех же человеков странных!»

А я смеяться стану… Ветер жадный —
снесёт в секунду взлёта эйфорию…
Прижму тебя покрепче: «Белла, ладно…
Махни рукою – мы летим в Россию!»

июль 2012